Красная пирамида

Пролетая мимо зверя, богиня чуть не задела его. Чудовище жутко взвыло, словно его смертельно ранили, и устремилось за ней.

Баст ловко приземлилась на обе ноги и с места припустила бежать. Да с какой скоростью! Честное слово, она выжимала миль шестьдесят в час! Зверь Сета оказался не таким проворным. На мостовую он обрушился с такой силой, что даже асфальт потрескался. Правда, зверь ничуть не пострадал и тут же поднялся на ноги. После чего длинными прыжками помчался за Баст, быстро догоняя ее.

– Она не успеет, – стуча зубами, проговорила Сейди.

– Не бойся, кошка нигде не пропадет, – сказал я. – Теперь дело за нами. Готова?

Она судорожно вздохнула.

– Да. Давай. Пока я не передумала.

В следующую секунду передо мной уже сидел красавец коршун, топорща крылья, чтобы удержать равновесие на сильном ветру. Я тоже сосредоточился на желании превратиться в сокола, и у меня все получилось – это оказалось даже проще, чем в прошлый раз.

Мы взмахнули крыльями, вырвались на морозный утренний воздух и воспарили над Вашингтоном.

Отыскать аэропорт оказалось легче легкого. «Нэшнл» был совсем близко, я видел, как приземляющиеся самолеты пролетают над Потомаком.

Куда сложнее оказалось вспомнить, кто я такой и что делаю. Каждый раз, заметив белку или мышь, я инстинктивно сворачивал с пути. Пару раз я ловил себя на том, что собираюсь броситься на добычу, и мне приходилось отчаянно бороться с этим желанием. Как-то я оглянулся и заметил, что Сейди совсем далеко, чуть ли не в миле от меня – тоже решила поохотиться. Я заставил себя подлететь к ней поближе и привлечь ее внимание громким клекотом, чтобы она не отвлекалась.

– Нужна очень сильная воля, чтобы оставаться человеком в теле птицы, – услышал я предостерегающий голос Гора. – Чем больше времени ты проводишь в облике сокола, тем труднее тебе сохранять человеческий образ мыслей.

– Ага, расскажи мне, – мысленно огрызнулся я.

– Я мог бы помочь, – вкрадчиво продолжал бог. – Только передай мне управление.

– Не сегодня, птицеголовый.

В конце концов мне все-таки удалось довести Сейди до аэропорта. В поисках места, где можно было бы без помех вернуть себе человеческий облик, мы приземлились на крышу парковки.

Я сосредоточился на желании снова стать человеком, и… ничего не произошло.

Горло стиснуло от внезапного приступа паники. Я глубоко вдохнул, закрыл глаза и представил себе папино лицо. Подумал о том, как я по нему скучаю и как сильно хочу отыскать его и спасти.

Глаза я открыл, уже будучи в своем привычном теле. А вот Сейди так и осталась коршуном. Скакала вокруг меня, громко хлопая крыльями, и истерично вскрикивала. Слыша эти исступленные вопли и заглянув в ее вытаращенные желтые глаза, я понял, как сильно она перепугалась. Ей и в первый-то раз оказалось трудно избавиться от птичьего тела, а если для второго превращения ей, как и мне, понадобилось больше усилий, то она и впрямь могла оказаться в беде.

– Все в порядке, – сказал я и присел на корточки, стараясь не делать резких движений. – Сейди, успокойся, и все получится само собой.

Она снова испустила тоскливый крик, вздыбив перья. Сердце у нее колотилось так, что пестрая грудка ходила ходуном.

– Послушай, мне помогло, когда я начал думать о папе. Вспомни что-нибудь важное, связанное с ним. Закрой глаза и представь себя человеком.

Сейди прикрыла глаза, но тут же снова запаниковала: захлопала крыльями и жалобно закричала.

– Перестань, – уговаривал ее я. – Не улетай только!

Она склонила головку и заклекотала, как будто умоляя о чем-то. А чем я мог ей помочь? Я просто сидел на корточках и разговаривал с ней, не слишком тщательно подбирая слова, но тихо и успокаивающе, как с испуганным животным. До меня самого не сразу дошло, что я почему-то взялся рассказывать ей о наших странствиях с папой. Именно эти воспоминания помогли мне избавиться от птичьего обличья. Может, помогут и ей? И вот я рассказывал, как однажды мы с ним надолго застряли в аэропорту Венеции, и я объелся там канноли до такой степени, что мне поплохело. Или как однажды в Египте я обнаружил у себя в носке скорпиона, и папа ухитрился прихлопнуть его пультом от телевизора. А однажды я потерялся в лондонской подземке и сходил с ума от страха, пока папа наконец не нашел меня. В общем, я вывалил на нее целую кучу своих воспоминаний, которыми никогда и ни с кем не делился. Да и кому бы я стал все это рассказывать? А Сейди, похоже, меня действительно слушала. По крайней мере, перестала трепыхаться и сидела тихо, да и глаза у нее уже были не такие дикие.

– Знаешь что, Сейди? – сказал я под конец. – У меня есть идея. Вот что мы с тобой сделаем.

Я вынул папин ящик с магическими принадлежностями из кожаной сумки и сунул его под мышку, а саму сумку обернул вокруг предплечья и кое-как примотал лямками.

– Прыгай сюда.