Красная площадь

— Это точно, — усмехнулся сержант. — И хотел бы забрать, так не дадут. Первым делом все карманы прошмонают, а потом в протоколе так и напишут: в кармане подозреваемого обнаружен пустой бумажник… Ты правильно рассуждаешь, только деньгами распоряжаешься неверно — швыряешь их на ветер, как попало. А то пошли бы — сам знаешь куда, купили бы пару фишек… Надо же поближе познакомиться с противником!

— Ты это брось, — строго сказал майор. — Отставить, сержант! Думай, что говоришь. Охрана казино — это тебе не железнодорожные менты, они мою фотокарточку мигом срисуют. И вообще… Ты уже доигрался, что ж на тебя и после смерти угомона-то нет?

Он сел за руль и потянулся, чтобы отпереть правую дверцу, но сержант уже сидел на соседнем сиденье, возясь с пряжкой ремня безопасности.

— Ты, наверное, прав, — сказал Сухов и щелкнул замком. — Но в жизни надо все попробовать. Особенно когда жизни осталось не так уж и много. Думаешь, когда все сделаешь, Сипатый тебе за это денег даст или, может, орден навесит?

— Про это можешь не говорить, — пренебрежительно отмахнулся майор. Он аккуратно вырулил на проспект и, наращивая скорость, повел машину, куда глаза глядят, по залитому ярким желтоватым светом ламп повышенной интенсивности сухому асфальту. — Гляди, какой умный выискался! Яйцо курицу учит. Ясно, что после дела я ему буду не нужен и он постарается от меня избавиться, как от тех гастролеров на «ГАЗели». Это, скажу тебе, та еще сволочь. Но пока что мне с ним по пути. А когда попробует меня убрать, тогда и поглядим, кто кого.

— Смотри, командир, — предостерег Сухов. — Ты вояка грамотный, но он тоже не дурак и в обстановке разбирается намного лучше. Кроме того, ты у него как на ладони, а он для тебя — просто голос в телефонной трубке. Смотри! При таких условиях ему на тебя с винтом выходить не надо. Просто подаст очередной умный совет, ты этому совету последуешь, а там — засада и пленных не берут…

— Больше одного раза все равно не убьют, — сказал майор. — Что же прикажешь делать — бросить все и в бега? Может, конечно, и не найдут, Россия-то большая, но разве это жизнь? Дерьмо это, а не жизнь, вот что я тебе скажу, дорогой товарищ Сухов.

— Зачем же в бега? — возразил сержант. — Просто надо поменьше слушать Сипатого и побольше думать своей собственной головой. Сейчас ты у Сипатого на крючке, а надо придумать что-то, чтобы насадить на крючок его самого. Найти его слабое место, понять, чего он хочет, зачем нападает на казино, что рассчитывает с этого дела поиметь… Или ты думаешь, что он вроде тебя — идейный противник азартных игр?

— Я не противник азартных игр! — резко отрубил майор. — Плевал я на азартные игры! Но эти сволочи тебя убили, и я не успокоюсь, пока они топчут землю!

— Они меня не убивали, — с тоской напомнил сержант.

Он сидел вполоборота к майору, опираясь спиной не столько на спинку кресла, сколько на дверцу, почти целиком скрытый тенью и оттого кажущийся каким-то бесплотным — точнее, еще более бесплотным, чем обычно.

— Убили, довели до самоубийства — какая мне разница? — продолжая горячиться, воскликнул Твердохлебов. — Если б не они, ты бы до сих пор здравствовал — вот что я знаю наверняка и чего не забуду, пока жив. А что до Сипатого, так из него идейный боец, как из меня — солист оперного театра. В том «шевроле», который я остановил, были деньги — полный, мать его, багажник баксов, до самого верха забит, так что туда уже, поди, и рубля было не всунуть. Думаю, деньги перегрузили где-то по дороге, и теперь они у Сипатого. А ему, подонку, все мало, новое дело планирует…

— А ты за все свои труды получил вшивую штуку, — вставил Сухов.

— А мне эти грязные деньги ни к чему! — запальчиво, но уже без уверенности, которую испытывал по этому поводу еще сегодня утром, заявил начавший понемногу привыкать к реалиям современной жизни майор.

— Однако тратишь ты их с удовольствием, — заметил сержант.

— Да пошел ты!.. — огрызнулся уязвленный этим справедливым замечанием Твердохлебов.

Сержант надолго замолчал — наверное, обиделся. Иван Алексеевич повернул голову, намереваясь сообщить ему, что на обиженных воду возят, но «товарища Сухова» в машине не оказалось — он ушел, и, как всегда, было непонятно, когда и как он ухитрился исчезнуть.

Возможно, это было к лучшему. Майор испытывал настоятельную потребность хорошенько все обдумать, не отвлекаясь на посторонние разговоры. Кроме того, внезапное исчезновение сержанта Сухова из движущейся со скоростью около ста километров в час машины навело Твердохлебова на одну занятную идею, которая также нуждалась в обдумывании.

Глава 9

Судя по тому, что спускавшийся сверху лифт напоследок лязгнул железом и замолчал, повиснув где-то между этажами, электричество вырубилось не только в вестибюле, но и во всем подъезде, а может, и по всему дому. Впрочем, снаружи, перед подъездом, свет продолжал гореть. Проникая через зарешеченное окошечко в железной двери, он ложился на кафельный пол четким косым четырехугольником, расчерченным диагональными полосками отбрасываемой решеткой тени.