Красная роса (сборник)

беззвучно, чувствовал себя и обворованным, и обойденным, и обездоленным, понимал: вот

такую дружбу из-за собственной неосмотрительности потерял навсегда.

Второй раз с Поликарпом я увиделся так же неожиданно, как и в первый. Было это накануне

Октябрьских праздников. Наш пионервожатый, неутомимый затейник и неустанный организатор

Сема Штоцкий, созвал торжественный пионерский сбор в районном Дворце молодежи. Тему

разговора засекретил. Но прозрачно намекнул — ждите сюрприз.

Появление на пионерском сборе Поликарпа и в самом деле было сюрпризом.

Я сразу узнал своего кумира, хотя он показался мне в этот раз другим, не таким, как всегда.

Одет он был в просторный серого цвета костюм, голубая рубашка и красный галстук —

кстати, виденный мной впервые — еще ярче подчеркивали бронзово-темный цвет твердого,

выкованного из благородного металла лица, даже оспин не было заметно, они словно

растворились на коже.

Орден Красного Знамени так и сиял на красном, как жар, банте.

Поликарп не то что сконфуженно, просто, видимо, от смущения непривычно щурил глаза, а

может быть, он знал, что оттого они у него не будут казаться такими разными. Во всяком случае,

и тот, неживой, неподвижно увлажнявшийся под рассеченной сабельным ударом бровью,

походил на живой, пылающий, полный скрытого ума и невысказанного восторга.

Мы не сводили глаз с Поликарпа, любовались его орденом, ждали его слов, а тем временем

говорил быстро и вдохновенно Сема Штоцкий, рассказывал нам о присутствующем госте так,

словно знал его лучше, чем тот сам себя.

— Мы встречаемся, товарищи пионеры, накануне Великой Октябрьской годовщины с

кавалеристом червонного казачества Украины и легендарной Первой Конной красного командира

Семена Михайловича Буденного. Мы по-пионерски горячо приветствуем Человека с большой

буквы, смелого бойца, сабля которого никогда не тупилась, мы чествуем боевой подвиг рыцаря

революции, чьи боевые раны являются и нашими ранами, мы…

Речистым и неугомонным был наш пионервожатый Сема, умел сказать, умел и задеть за

живое каждого. Он так подробно и с таким пафосом прокричал всю боевую биографию

Поликарпа, что мне даже не по себе стало оттого; уже со страхом и недоверием смотрел на

случайного своего знакомого, отца Оленки, думал: да как же это так получилось, что этот

необыкновенный великий герой сидит вот перед нами, а не пребывает где-то там рядом с

Буденным и Ворошиловым в Москве или вместе с Петровским в Харькове?

— Нашему городу, хотя он и небольшой, — напевал Сема, — здорово везет, у нас работают

столько известных деятелей, а вот и нашего дорогого гостя прислали возглавлять рабоче-

крестьянскую инспекцию на страх врагам, на радость трудовому народу…

Поликарп все время, пока Сема Штоцкий ораторствовал, окаменело сидел на месте, только

глаз его зрячий не находил себе места, вспыхивал то удивлением, то нетерпением, то ирония

прыскала из него, то излучалась явная насмешка.

Наконец Сема выговорился и торжественно объявил:

— Слово имеет товарищ Поликарп…

Запнулся, почесал за ухом, наклонил голову в сторону гостя:

— Простите, не знаю, как ваше отчество?

— Товарищ Поликарп. Вы все сказали… — насмешливо повел глазом на оратора Поликарп.

— Ага, понимаю, партийная кличка. Так и скажу: слово предоставляется товарищу

Поликарпу.

Сколько я потом ни старался вспомнить, что именно говорил Поликарп, не мог вспомнить.

Единственное, что запомнилось: насмешливый блеск его глаза и смех в голосе, когда начинал

словами:

— Мне, собственно, и говорить нечего. Товарищ так подробно обо всем рассказал, что не

знаю, о чем тут уж и говорить…

Говорил о тяжелом прошлом народа, о Ленине, об Октябре. Но что именно — не

запомнилось. Наверное, о том же, о чем и в книжках писалось, что мы, пионеры, хорошо уже

успели усвоить в начале своего жизненного пути.

Вспоминается только — вопросами засыпали Поликарпа. И все то, что он отвечал на них,

помню и сегодня.

— А вы Буденного видели?

Глаз Поликарпа загорелся каким-то необычным огнем, на устах вырисовалась теплая

улыбка, блеснули синевато-белые зубы.

— Конница Примакова и Первая Конная Буденного не раз ходили вместе на врага. Буденный

Семен Михайлович, храбрый командир и заядлый рубака, не гнушался нашим братом, поэтому и

виделись не раз.

— А Ворошилова встречали?

— С Климентом Ефремовичем тоже виделся не раз. Очень хороший он человек, душою всех

наших конников был.

Вопросы сыпались за вопросами, я молча слушал ответы и чувствовал, как Поликарп, а с

ним и Оленка не приближались ко мне, а, наоборот, отдалялись, будто в небо возносились. Мне,

простому крестьянину, далеко до них, это был просто случай, игра затейницы-судьбы, которая

свела меня в тот вечер с таким человеком.

Уже потом, учась в пятом и в шестом, я никогда не искал встречи с Поликарпом, иногда