Красная Страна

Ягнёнок приоткрыл дверь, чтобы посмотреть.

– Уже жалею. – Удар, щепки, и между досками показался блестящий наконечник арбалетного болта. Ягнёнок отдёрнул голову и пинком закрыл дверь. – Вышло немного не так, как я надеялся.

– То же самое можно сказать почти обо всём в жизни.

– В моей жизни – уж точно.

Ягнёнок взялся на ручку ножа в шее практика, вытащил, вытер о чёрную куртку мертвеца и бросил Савиану. Тот поймал и сунул за пояс.

– Никогда не бывает слишком много ножей, – сказал Ягнёнок.

– Это правило, по которому стоит жить.

– Или умереть, – сказал Ягнёнок, бросая следующий. – Нужна рубашка?

Савиан потянул руки, глядя, как двигаются татуировки. Слова, по которым он старался прожить жизнь.

– Какой смысл накалывать их, если нет возможности показать? Я скрывал их слишком долго.

– Думаю, человек должен быть тем, кто он есть.

Савиан кивнул.

– Хотел бы я, чтобы мы встретились тридцать лет назад.

– Нет, не хотел бы. Тогда я был чокнутым уёбком.

– А теперь?

Ягнёнок воткнул кинжал в стол.

– Мне казалось, я чему-то научился. – Он вонзил другой в дверной проём. – Но вот я здесь, раскладываю ножи.

– Ты выбираешь путь. – Савиан начал натягивать тетиву на другом арбалете. – И думаешь, что это лишь до завтра. А затем, тридцать лет спустя, оглядываешься назад и видишь, что выбрал путь на всю жизнь. Если б знал тогда, то, возможно, думал бы тщательнее.

– Возможно. Если честно, думать тщательно у меня всегда получалось неважно.

Савиан наконец отвёл тетиву, взглянув на слово «свобода», вытатуированное, как браслет, вокруг его запястья. – Всегда думал, что умру, воюя за правое дело.

– Ты и умрешь, – сказал Ягнёнок, всё ещё раскладывая оружие по комнате. – За правое дело по спасению моей старой жирной задницы.

– Благородная цель. – Савиан вложил болт в арбалет. – Поднимусь-ка я наверх.

– Давай. – Ягнёнок вытащил меч, взятый у Ваердинура. На длинном и тусклом клинке блестела серебряная буква. – На всю ночь не затянется.

– Ты тут справишься?

– Возможно тебе будет лучше оставаться наверху. Чокнутый уёбок из прошлого иногда приходит погостить.

– Тогда не буду вам двоим мешать. Зря ты вернулся. – Савиан протянул руку. – Но я этому рад.

– Ни за что не пропустил бы этого. – Ягнёнок схватил руку Савиана и сжал. Они посмотрели друг другу в глаза. В этот момент казалось, что между ними было такое понимание, словно они впервые встретились тридцать лет назад. Но время для дружбы прошло. Савиан всегда уделял больше внимания врагам, и сейчас снаружи их хватало с лихвой. Он повернулся и побежал по лестнице на чердак, перескакивая через три ступеньки. В каждой руке по арбалету и сумка с болтами за плечом.

Четыре окна, два в передней стене, два в задней. Соломенные тюфяки вдоль стен и низкий столик с горящей лампой. В её мерцающем свете на нем лежал охотничий лук, колчан стрел, и блестел металл шипастой булавы. Удобная привычка у наёмников – они оставляют оружие там, куда идут. Савиан, пригнувшись, подкрался к фасаду и аккуратно разместил один из арбалетов под левым окном, а со вторым подбежал к правому, открыл ставни и выглянул наружу.

Внизу царил полный хаос. Кружились искры огромного костра, и в его свете туда-сюда бегали люди. Похоже, некоторые из тех, кто собирался разбогатеть на объедках Отряда, не рассчитывали, что окажутся посреди сражения. Недалеко от входа валялся труп одного из практиков, но Савиан не лил по нему слёз. Будь он ребёнком, наверняка бы заплакал, но за долгие годы его глаза пересохли. Ещё бы не пересохли. Он столько всего повидал, и столько всякого натворил, что во всём мире не хватило бы солёной воды.

Он увидел стрелков, сидевших на корточках возле лачуг, направивших луки на форт. Савиан быстро прикинул расстояние, углы, запомнил позиции врагов. Затем увидел бегущих вперёд людей с топорами наперевес. Он схватил лампу со стола, бросил её в темноту и увидел, как она разбилась на соломенной крыше одной из лачуг, и как жадно взвились языки пламени.

– Они идут к двери! – крикнул он.

– Сколько? – донёсся снизу голос Ягнёнка.

– Может, пятеро, – Он вглядывался в тени вокруг огромного костра. – Шесть!

Он упёр в плечо приклад арбалета, спокойно и твёрдо обхватил его, тепло обвил знакомые изгибы, как обнимал бы любовницу. Жаль, что не удалось провести больше времени, обнимая любовницу, и меньше с арбалетом, но он сам выбрал свой путь, и сейчас всего лишь делал очередной шаг. Савиан нажал на спусковой крючок и почувствовал, как дёрнулся арбалет. Один человек с топором отшатнулся вбок и сел.

– Пять! – крикнул Савиан, отскакивая от окна. Перебежал к другому, уложил первый арбалет и взял второй. Услышал, как в раму позади вонзились стрелы, а одна закувыркалась в темноте комнаты. Он поднял арбалет, поймал на прицел тёмную фигуру на фоне огня, почувствовал выстрел. Наёмник отшатнулся назад и опрокинулся в пламя. И даже в этом шуме Савиан слышал, как тот кричит от боли, сгорая в огне.