Красная Страна

Здание получило сильные повреждения. Стены нижнего этажа усеивали дыры размером с палец, и с кулак, и с голову. Половина верхнего этажа покинула этот мир. Кое-где тлели расщепленные доски, а в одном углу всё ещё цеплялись друг за друга три расколотые балки, сохраняя прежние очертания здания. Потом раздался треск, и половина крыши упала, куски дранки с грохотом свалились на землю.

– Впечатляет, – сказал Брачио.

– Запряжённая молния, – прошептал Джубаир, хмуро глядя на латунную трубу. От силы взрыва она почти соскочила со своего лафета, и сейчас косо стояла на нём. Из почерневшего жерла всё ещё тихонько выходил дым. – Такая мощь должна принадлежать лишь Богу.

Он почувствовал руку Коски на плече.

– И всё же Он даёт нам её взаймы, чтобы мы выполняли Его работу. Возьмите людей и найдите этих старых ублюдков.

– Контус мне нужен живым! – бросил Лорсен.

– Если это возможно. – Старик наклонился ближе и прошептал: – Но мёртвым тоже хорошо.

Джубаир кивнул. Он уже давно пришёл к выводу, что Бог иногда говорит устами Никомо Коски. Не похож на пророка, сказал бы кто-то – вероломный, попирающий законы, красномордый пьяница, который за всю свою длинную жизнь не произнёс ни слова молитвы. Но с первого взгляда, как Джубаир увидел его в битве, и понял, что тот не ведает страха, он почувствовал в нём осколок божественного. Капитан-генерал явно ходил в тени Бога, как Пророк Кхалюль, который нагим прошёл сквозь дождь стрел под защитой одной лишь веры, не получив ни царапины, и заставил таким образом императора гурков выполнить обещание и преклонить колени перед Всемогущим.

– Вы трое, – сказал он, указав пальцем на своих людей, – по моему сигналу заходите через дверь. Вы трое, идёте со мной.

Один из них, северянин, покачал головой, а его глаза округлились, как полная луна.

– Это… он, – прошептал он.

– Он?

– Д… д…, – и в мёртвой тишине зажал средний палец левой руки.

Джубаир фыркнул.

– Тогда оставайся, глупец.

Он побежал вокруг форта. Там становилось всё темнее и темнее, но для Джубаира это не составляло никакой разницы, ибо он нёс внутри себя свет Бога. Его люди бросали на здание испуганные взгляды и тяжело дышали. Им казалось, что мир это сложное место, полное опасностей. Джубаир жалел их. Мир прост. Единственная опасность – противиться воле Бога.

На снегу перед зданием валялись щепки, обломки и пыль. А ещё – несколько застреленных людей. Один сидел у стены и тихо булькал, держась за древко, торчащее у него изо рта. Не обращая на них внимания, Джубаир тихо изучил заднюю стену форта. Бесшумно осмотрел разрушенную мансарду – мебель разломана, солома из тюфяков разбросана, признаков жизни нет. Смахнул несколько угольков и влез наверх. Вытащил меч, и металл блеснул в ночи – бесстрашно, праведно, благочестиво. Джубаир двинулся вперёд, глядя на лестницу, черневшую в тени, и услышал звук снизу – размеренные удары, бум, бум, бум.

Он нагнулся у края здания и увидел внизу троих своих людей. Шикнул на них, и тогда передний пнул дверь ногой и бросился внутрь. Оставшимся двоим Джубаир указал на лестничный пролёт, а потом, повернувшись, почувствовал что-то под подошвой сапога. Рука. Наклонился и раздвинул обломки.

– Контус здесь! – крикнул он.

– Живой? – донеслось пронзительное блеяние Лорсена.

– Мёртвый.

– Чёрт возьми!

Джубаир поднял то, что осталось от повстанца, и перекатил через неровный обломок стены. Тело свалилось в снег рядом со стеной здания – изломанное и окровавленное, татуировки разорваны многочисленными ранами. Джубаир вспомнил притчу о гордом человеке. Кара Божья настигает и великих, и простецов, все одинаково беспомощны перед Всемогущим, неумолимым и необратимым. Так оно и есть, так и есть. Теперь остался лишь северянин, и каким бы ужасным он ни был, приговор уже в сознании Бога…

Крик расколол ночь. Снизу донеслись грохот, рычание и стоны, скрежет металла, а затем странный трескучий смех и ещё один крик. Джубаир зашагал к лестнице. Теперь внизу раздался вопль, ужасный, словно грешник отправлялся в ад, а потом рыдания стихли. Острие меча Джубаира указывало путь. Бесстрашно, праведно… Но он засомневался, облизывая губы. Чувствовать страх означало остаться без веры. Человеку не дано понять замысел Бога. Нужно лишь принять своё место в нём.

Так что Джубаир крепко сжал челюсти и пошёл вниз по ступенькам.

Внизу было черно, как в аду. Через дыры в стене фасада проникали лучи мерцающего красного, оранжевого, жёлтого света, создавая причудливые тени. Черно, как в аду, и как в аду воняло смертью – вонь стояла такая сильная, что казалась твёрдой. Джубаир почти совсем затаил дыхание, шаг за шагом спускаясь по скрипучим ступенькам. Глаза постепенно привыкали к темноте.

Что ему откроется?