Красная Страна

– Черт возьми! – снова огрызнулся Лорсен. Его заветная мечта представить печально известного Контуса перед Открытым Советом, в цепях и униженного, и покрытого татуировками, которые вполне можно прочесть как "дайте инквизитору Лорсену повышение, которого он так давно заслуживает", исчезло в дыму. Или растворилось в крови. За это светит тринадцать лет штрафной колонии в Инглии. Эти скачки, эти жертвы, эти унижения. Несмотря на все его усилия, вся экспедиция обратилась в фарс, и он не сомневался, на чью незаслуживающую голову свалится вся вина. Он в ярости хлопнул по ноге.

– Я хотел его живым!

– Как и я, замечу. – Коска, прищурившись, смотрел сквозь дым на разрушенный форт. – Судьба не всегда добра к нам.

– Вам легко говорить, – отрезал Лорсен. Что еще хуже – если это возможно – он потерял половину практиков за одну ночь, и это была лучшая половина. Он хмуро посмотрел на Вайла, все еще суетившегося из-за своей маски. Как возможно для практика выглядеть так жалко и не угрожающе? Этот человек определенно излучал сомнение. Достаточно, чтобы посеять сомнение в каждом вокруг него. У Лорсена было много сомнений за годы, но он делал то, что необходимо, и держал их втиснутыми в плотный маленький пакет глубоко внутри, откуда они не могли просочиться и отравить его цели.

Дверь медленно со скрипом открылась, и нервно выбежали лучники Димбика, направив арбалеты в этот квадрат темноты.

– Джубаир? – гавкнул Коска. – Джубаир, вы достали его? Отвечай мне, черт возьми!

Что-то вылетело, отскочило с пустым звуком, покатилось по снегу и остановилось у огня.

– Что это? – спросил Лорсен.

Коска пожевал губу.

– Голова Джубаира.

– Судьба не всегда добра, – пробормотал Брачио.

Еще одна голова, вылетев из двери, описала дугу и упала в огонь. Третья приземлилась на крыше одной из лачуг, покатилась вниз и остановилась в водосточном желобе. Четвертая упала среди лучников, и один из них, отшатнувшись, уронил арбалет, болт вонзился в бочку рядом. Еще головы, и еще, с развевающимися волосами, вываленными языками, крутились, плясали, разбрызгивали пятна крови.

Последняя голова высоко отскочила и покатилась по дуге вокруг костра, чтобы остановиться прямо напротив Коски. Лорсен не был человеком, у которого капля крови вызывала отвращение, но даже он вынужден был признать, что немного нервничал от этой демонстрации безгласной брутальности.

Менее брезгливый генерал-капитан шагнул вперед и злобно пнул голову в огонь.

– Скольких людей убили эти два старых ублюдка? – Хотя без сомнения, Старик был намного старше, чем любой из них.

– Уже около двадцати, – сказал Брачио.

– Мы, блядь, выходим за рамки! – Коска в ярости повернулся к Сворбреку, который неистово строчил в своем блокноте. – Какого черта вы там пишете?

Автор посмотрел на небо, отраженное пламя плясало на его очках.

– Ну, это… довольно драматично.

– Вы находите?

Сворбрек слабо указал на разрушенный форт.

– Он пришел спасти своего друга вопреки отсутствию шансов…

– И добился, что того убили. Разве человек, который прет против невозможных шансов, не считается обычно непроходимым идиотом, нежели героем?

– Граница между ними всегда призрачна… – пробормотал Брачио.

Сворбрек поднял ладони.

– Я пришел за историей, которая расшевелит кровь…

– И я не смог вам угодить, – отрезал Коска, – так? Даже мой чертов биограф бросает меня! Без сомнений, я кончу злодеем в книге, которую поручил написать, пока вон того безумца-головореза прославляют до небес! Как тебе это нравится, Темпл? Темпл? Куда мой чертов юрист запропастился? Что насчет вас, Брачио?

Стириец вытер свежие слезы из влажного глаза.

– Думаю, пришло время положить конец балладе о девятипалом северянине.

– Наконец-то здравый смысл! Принесите другую трубу. Я хочу, чтобы форт сровняли с землей. Я хочу, чтобы из этого вмешивающегося болвана сделали кашу, слышите? Кто-нибудь, принесите мне еще бутылку. Меня тошнит, что меня, блядь, не принимают всерьез! – Коска выбил блокнот Сворбрека из его рук. – Немного уважения, разве это слишком много? – Он пнул биографа по сапогу, и тот резко упал в снег, удивленно прижав одну руку к щеке.

– Что за шум? – сказал Лорсен, поднимая ладонь и требуя тишины. Из темноты, быстро нарастая, раздались удары и грохот, и он нервно шагнул к ближайшей лачуге.

– Черт побери, – сказал Димбик.

Из ночи, громыхая, появилась лошадь, с дикими глазами, и мгновением позже еще дюжины, катясь волной со склона в сторону лагеря, вздымая снег; кипящая масса животных, поток лошадиной плоти приближался галопом.

Люди побросали оружие и бежали, ныряли, закатывались под любое укрытие. Лорсен зацепился за хлопающую фалду и растянулся в грязи. Он слышал вопли и уловил мелькание Даба Свита, который ехал верхом позади стада, дико ухмылялся и поднимал шляпу в салюте, объезжая лагерь. Затем среди зданий оказались лошади, и все стало адом молотящих, бьющих, дробящих копыт, криков, метаний, встающих на дыбы зверей, и Лорсен беспомощно распластался у ближайшего сарая, вцепившись ногтями в грубо обработанное дерево.