Красная строка. Коллективный сборник №2

В современной самарской публицистике вспоминают Александра Скоромыкина как автора или соавтора известных песен советских времен, называют «Марш коммунистических бригад» и «Ивушку», но лично я сомневаюсь – эти произведения совершенно не в духе известного мне поэта, да и Федуляшкин заклевал бы Скоромыкина за отступления от стиля и ренегатство. Думаю, что городские типажи отдаленного времени, пусть и такие курьёзные, дороги самарцам нынешним и бывшим сами по себе, без прикрас, ведь это наша история – какая бы ни была.

P.S. Отца похоронили 21 января 2020 года, почти через год после смерти мамы. Сейчас, ещё год спустя, переживаю потерю – почти 70 лет мы рядом прожили, ушёл в заоблачные прерии последний могиканин Чапаевской улицы – индеец Игопопу, а у меня, увы, нет индейского имени, и у моего сына тоже нет…

Наталья Пушкарёва

Наталья Пушкарёва окончила МИХМ (Московский институт Химического Машиностроения. Второеобразование: The Open University – «The Professional Diploma in Management» ОкончилаВЛКЛитературногоинститутаим. А.М.Горького. Лауреат литературной премии Международного Фестиваля «Славянские традиции». Дипломант Международного Конкурса им. А.Н.ТолстогоПрозаик. Драматург. Член Союза писателей России

Ангел-хранитель

Ту-дух – ту-дух – ту-дух… мерно стучат колёса. За окном мелькает незнакомая чужая жизнь… Ещё чуть-чуть – и мы в маленьком подмосковном городке. Кривые улочки. Приземистые домики. Редкие прохожие. Тишина…

Быстро находим затаившийся в старых двориках магазин. Всего одна комната, а будто переносишься в огромный неизведанный мир… Глыбой возвышается солидный обшарпанный буфет из красного дерева, заставленный фарфоровой посудой с поблекшим от времени рисунком. На полу вкопанно застыл кованый сундук. Рядом прялки, одна замысловатей другой… На одной стене – круглые, квадратные… деревянные, фаянсовые старинные часы. На других стенах – большие, маленькие… в киоте, в окладе…яркие и почти бесцветные… антикварные иконы. Невозможно оторваться от этого богатства, от этой неизведанной тайны, которая переносит тебя в пространство вне времени, когда оживает история…

– Здравствуйте! Давненько вас не было видно! – подходит к нам продавец.

– Да!.. То одно, то другое…

– Жизнь-то у вас какая: всё дела, всё бегом. Одно слово – Москва!

– Да не всегда дела… Чаще больше планируешь, чем делаешь.

– Ну, всё равно…У нас-то здесь и планировать нечего…

– …Да и деньги накопить надо. Без денег ничего не купишь.

– А может, и отводят вас… чтоб хорошее дело не сделали…

– …Может, и отводят.

– Зачем нынче-то приехали?

– За Богородицей – одну икону в храм, другую дочке… А ещё икону «Ангела-Хранителя» себе хотела…

– Ой, повезло вам. Ой! Как вам повезло! Сейчас!

Продавец, охая и покачивая головой, как будто совершилось что-то невероятное, торопливо уходит в подсобку, спрятанную в глубине комнаты.

Дочка разглядывает иконы на витрине, а я не могу оторваться от огромных икон, поставленных на пол… Из какого храма… Откуда они? На меня грустно смотрят святые лики… Как же так – на полу… Нельзя их на пол – это же иконы!

– Мама, смотри! – дочка показывает на небольшую икону. – Как жалко…

– Да… старенькая…

– Как думаешь, кто это сделал?

Наклоняюсь ниже, вглядываюсь: икона «Вседержитель» – потемневший оклад, поблекшие краски… а вместо глаз зияют дыры… выбитые гвоздём. Господи, помилуй нас! Что ж творим?! Как можно?! Зачем?! За что?!

– А это можно закрасить? – тихо шепчет дочка.

– Что ты, родненькая? Как? Нет. Только реставрировать… и то не знаю, кто возьмётся…

– Жалко…

– Конечно, жалко!

К нам обратно почти бежит продавец, сгибаясь под тяжестью икон, которые несёт, бережно прижимая к себе, будто боится выронить.

– Вот! – с радостной улыбкой выкладывает на витрину. – «Казанская», «Владимирская», «Смоленская» – выбирайте!

– Нам бы побольше, чтоб на аналой положить можно было.

– Да-к вот – побольше! Здесь все праздники Богородицы. Одна икона на все праздники Богородицы!

–…А письмо не мелковатое? Может, будет плохо видно…

– Кому надо – увидит. Главное – на сколько праздников можно приложиться!

Внимательно рассматриваю икону.

– Начало двадцатого века! Хорошая. Не сомневайтесь!

– Ладно. Забираем. А дочке, наверно… Какую ты хочешь?

– «Казанскую».

– Хорошо, «Казанскую». А иконы «Ангела-Хранителя» у вас нет?

– Да как же нет?! Вот он! Сколько Вас дожидался! Несколько месяцев! Многие смотрят и не забирают! Вот дождался!

Удивляюсь его словам. Беру икону – замираю. Ангел-хранитель во весь рост… а с ним рядом святые…

– Вот! Девятнадцатый век! Смотрите, как сохранилась!