Красная строка. Сборник 3

Сонечка пыталась развернуть фольгу, но второпях не могла понять, как это сделать.

Она недолго возилась, нашла сбоку замятину и вскрыла фантик. Шоколадка быстро очутилась во рту. Сонечка смаковала сладость и гладила своё брюшко.

– О-о-о, как вкусно!

– На тебе ещё одну и хватит на сегодня! Растянем удовольствие на несколько дней.

– Мам, я сама хочу выбрать медальку.

И она долго выбирала, раскладывала в ряд, потом в стопку, потом опять в ряд и опять в стопку, наконец, выбрала размером с настоящую медаль. Мать же свернула свёрток с оставшимися шоколадками и положила его на полку, которая висела возле печки. Полка была деревянная, трёхэтажная, длинная, открытая, с перемычками, чтобы из неё не выпала кухонная утварь: миски, обливные тарелки, стаканы. На вбитых в неё гвоздиках висели: деревянная толкушка, половник и кружка. Под полкой на лавке стояли вёдра с колодезной водой.

Сонечка, разглядывая медальку, боролась с искушением съесть её или использовать подделкой вместо утерянной Славиком медали (эта идея пришла к ней не сразу). Страх расплаты за самовольный поступок пересилил желание. Выбрав удачный момент, Соня открыла ящик комода, где лежала аккуратно сложенная гимнастёрка и стала думать, как же ей закрепить на ней медаль-шоколадку. Она достала из игольницы иглу с ниткой, отвернула кусочек обёртки, проткнула её. Через дырочку протащила нитку, пытаясь сделать петельку, как на подушке-игольнице, чтобы прикрепить её за пуговицу на кармане гимнастёрки. За этим занятием её и застала мать.

Сонечка так была увлечена своим делом, что не заметила, как мама подошла к ней сзади.

– Чем это ты занимаешься? Сколько раз тебе говорила, не лазь в комод! Вечно всё перекопаешь, а, как следует, не уложишь!

От неожиданности Сонечка вздрогнула и дёрнула медальку. Та под своей тяжестью открылась, упала, оставив верхнюю крышечку болтаться на нитке с иголкой.

– Это что такое?!

Мать перевела взгляд с фантика на гимнастёрку и всё поняла.

– Куда дела медаль, говори! Говори, я тебя спрашиваю! – кричала она на неё и, выхватив из дверного косяка «жичину-учителя», взмахнув, влепила ею по заднице раз, два, три…

– Мамочка, прости, я больше не буду! – вырываясь из жёстких рук, визжала Соня.

– Тася, Тася, прекрати! Ты что? – налетела коршуном на неё внезапно вошедшая соседка.

Соня выскочила за дверь и спряталась под бугром в кустах смородины.

Рыдая, она сидела на корточках и гладила на ногах вспухшие от жичины рубцы. Сейчас она была обижена на мать, и ей хотелось отомстить, да хоть, в лес уйти на съедение волкам. Будет потом знать, как лупить её. Лес был рядом, за полем, а поле почти в аккурат примыкало к их огороду. Сонечка выбралась из смородины и пошла по оврагу к лесу. В конце уличного порядка, который тянулся вдоль оврага, у крайнего бревенчатого дома с высокой террасой, обнесённого забором из кольев, стояла привязанная к нему вожжами, в серых яблочках незнакомая ей лошадь. Лошадь щипала траву, фыркая ноздрями и, кивала головой, сбивая назойливую мошкару. С холки стекала ухоженная шелковистая грива, а сзади то и дело мотался из стороны в сторону длинный хвост, отгоняя назойливых оводов и мух. Хозяева дома Карп и Зоя с гостем пили чай на террасе. Их малолетние дети играли за домом в песочнице. Девочку звали Верочкой, с Сонечкой они были одногодками и подружками и, как показала жизнь, не разлей вода до самой старости.

Что толкнуло Соню подойти поближе к лошади без опаски? Детское любопытство или одиночество, которое она ощущала в данный момент? Трудно сказать…

– Хорошо тебе лошадка… Щиплешь свою траву и щиплешь. И не нужно тебе ни с кем дружить, ни со Славиком и ни с кем, ни с кем…

Сонечка стояла рядом с лошадью, та махнула хвостом и нечаянно хлестнула её по лицу. Жёсткий конский волос больно кольнул глаз. Соня вскрикнула и от двойной обиды зашлась в истерике, держась за больное место, стучала по земле ногами и кричала на всю округу. Лошадь забеспокоилась, дёрнула головой и забила задними копытами. Из дома на крик выбежали люди. Некрупный усатый мужчина лет сорока, шустро подбежал к лошади, ударил её по крупу хворостиной и, резко дёргая за удила, закричал вперемешку с матом: «Стоять, шалава!»

Лошадь, потоптавшись на месте, несколько раз поднималась на дыбы и, наконец, утихла. Женские руки подхватили Сонечку, усадили на чьи-то колени и стали её гладить. По знакомому ей ласковому голосу подружкиной матери, она догадалась, чьи это руки, но сейчас ей не хватало маминых рук, и она стала рыдать ещё громче. Всем не терпелось посмотреть на Сонечкин глаз, цел или нет. И Верочке тоже. Она крутилась возле подружки и гладила её по волосам. И когда Соня оторвала руки от лица, все поняли, что глаз цел, только сильно покраснел. Прибежала взволнованная мать, не надеясь увидеть свою дочь живой, и набросилась на мужика с руганью, что привязывает брыкучую лошадь, где попало. Новость, что Соньку забрыкала лошадь, она узнала от прибежавших к ней, откуда не возьмись, уличных детей, очевидцев происшедшего.