Красная Звѣзда

— Химикъ, помощникъ Мэнни, немолодой человѣкъ, старше всѣхъ на нашемъ этеронефѣ. Съ нимъ вы сойдетесь легко, и это будетъ для васъ очень полезно. У него мягкая натура и много пониманія чужой души, хотя онъ и не психологъ, какъ Мэнни. Приходите къ нему въ лабораторію, онъ будетъ радъ этому, и покажетъ вамъ много интереснаго.

Въ этотъ моментъ я вспомнилъ что мы уже далеко улетѣли отъ Земли, и мнѣ захотѣлось посмотрѣть на нее. Мы отправились вмѣстѣ въ одну изъ боковыхъ залъ съ большими окнами.

— Не придется ли намъ проѣхать близко отъ Луны? — спросилъ я по дорогѣ.

— Нѣтъ, Луна остается далеко въ сторонѣ, и это жаль. Мнѣ тоже хотѣлось посмотрѣть Луну поближе. Съ Земли она казалась мнѣ такой странной. Большая, холодная, медленная, загадочно-спокойная, она совсѣмъ не то, что наши двѣ маленькія луны, которыя такъ быстро бѣгаютъ по небу и такъ быстро мѣняютъ свое личико, точно живыя, капризныя дѣти. Правда, ваша Луна зато гораздо ярче, и свѣтъ ея такой пріятный. Ярче и ваше Солнце; вотъ въ чемъ вы гораздо счастливѣе насъ. Вашъ міръ вдвое свѣтлѣе; оттого и не нужны вамъ такіе глаза, какъ наши, съ большими зрачками для собиранія слабыхъ лучей нашего дня и нашей ночи.

Мы сѣли у окна. Земля сіяла вдали, какъ гигантскій серпъ, на которомъ можно было различать только очертанія запада Америки, сѣверо-востока Азіи, тусклое пятно, обозначавшее часть Великаго Океана, и бѣлое пятно Сѣвернаго Ледовитаго. Весь Атлантическій Океанъ и Старый Свѣтъ лежали во мракѣ; за расплывчатымъ краемъ серпа ихъ можно было только угадывать, и именно потому, что невидимая часть Земли закрывала звѣзды на обширномъ пространствѣ чернаго неба. Наша косвенная траекторія и вращеніе Земли вокругъ оси привели къ такой перемѣнѣ картины.

Я смотрѣлъ, и мнѣ было грустно, что я не вижу родной страны, гдѣ столько жизни, борьбы, и страданій, гдѣ вчера еще я стоялъ въ рядахъ товарищей, а теперь на мое мѣсто долженъ былъ стать другой. И сомнѣніе поднялось въ моей душѣ.

— Тамъ, внизу, льется кровь, — сказалъ я, — а здѣсь вчерашній работникъ въ роли спокойнаго созерцателя…

— Кровь льется тамъ ради лучшаго будущаго, — отвѣчалъ Нэтти; — но и для самой борьбы — надо знать лучшее будущее. И ради этого знанія — вы здѣсь.

Съ невольнымъ порывомъ я сжалъ его маленькую, почти дѣтскую руку.

VIII. Сближеніе

Земля все болѣе удалялась и, точно худѣя отъ разлуки, превращалась въ луновидный серпъ, сопровождаемый теперь совсѣмъ маленькимъ серпомъ настоящей Луны. Параллельно съ этимъ всѣ мы, обитатели этеронефа, становились какими-то фантастическими акробатами, способными летать безъ крыльевъ и удобно располагаться въ любомъ направленіи пространства, головой къ полу или къ потолку или къ стѣнамъ — почти безразлично… Понемногу я сходился со своими новыми товарищами и начиналъ чувствовать себя съ ними свободнѣе.

Уже на другой день послѣ нашего отплытія (мы сохраняли этотъ счетъ времени, хотя для насъ, конечно, уже не существовало настоящихъ дней и ночей) я по собственной иниціативѣ переодѣлся въ марсіанскій костюмъ, чтобы меньше выдѣляться между всѣми. Правда, костюмъ этотъ и самъ по себѣ нравился мнѣ: простой, удобный, безъ всякихъ безполезныхъ, условныхъ частей въ родѣ галстуха или маншетъ, онъ оставлялъ наибольшую возможную свободу для движеній. Отдѣльныя части костюма такъ соединялись маленькими застежками, что весь костюмъ превращался въ одно цѣлое, и въ то же время легко было, въ случаѣ надобности, отстегнуть и снять, напр., одинъ рукавъ или оба или всю блузу. И манеры моихъ спутниковъ были похожи на ихъ костюмъ: простота, отсутствіе всего лишняго и условнаго. Они никогда не здоровались, не прощались, не благодарили, не затягивали разговора изъ вѣжливости, если прямая цѣль его была исчерпана; и въ то же время они съ большимъ терпѣніемъ давали всегда всякія разъясненія, тщательно приспособляясь къ уровню пониманія собесѣдника и входя въ его психологію, какъ бы мало она ни подходила къ ихъ собственной.

Разумѣется, я съ первыхъ же дней принялся за изученіе ихъ родного языка, и всѣ они съ величайшей готовностью исполняли роль моихъ наставниковъ, а больше всѣхъ Нэтти. Языкъ этотъ очень оригиналенъ; и несмотря на большую простоту его грамматики и правилъ образованія словъ, въ немъ есть особенности, съ которыми мнѣ было нелегко справиться. Его правила вообще не имѣютъ исключеній, въ немъ нѣтъ такихъ разграниченій, какъ мужескій, женскій и средній родъ; но рядомъ съ этимъ всѣ названія предметовъ и свойствъ измѣняются по временамъ. Это никакъ не укладывалось въ моей головѣ.

— Скажите, какой смыслъ въ этихъ формахъ? — спрашивалъ я Нэтти.