Красное каление. Роман. Том первый. Волчье время

  -Не по вашим, Гриша! Не по вашим! По своим тебе придется иногда стрелять! Что тебе сказать? По возможности, веди огонь неприцельно, не бери лишнего греха на душу. Красные, вполне возможно, захотят тебя проверить, ну, так же, как и мы с Гавриловым. Сам понимаешь, экзамен такой надо… сдать, Григорий. Иначе, и себя погубишь, и дело завалишь. А того человека, что придется… тебе, допустим, расстрелять, все равно они и сами… В расход. Еще есть какие вопросы?

  -Когда ехать –то, Ва…, Владимир Алексеич?

   -Ишь ты, какой нетерпеливый! Наша служба, брат, спешки не любит, тут думать надо. Сначала, вот, бери бумагу, перо, вот чернила, пиши заявление о приеме на службу…

  -А…, ничего писать я н-не буду! Нечего мне…– встрепыхнулся Гришка.

  -Вот, балда… А как ты думаешь, я тебя просто так, наслово поверив, отпущу к красным? Нет, Гриня, тут не та контора. Что мне, в конце концов, мое начальство скажет, а? С другой стороны, вот пойду я в казначейство армии, чтобы наладить тебе жалованье, кстати, солидное жалованье, а мне там что скажут? А предъяви, мил человек, Приказ командования о зачислении этого господина на службу! А где ж я его возьму? Командование у нас жесткое, без твоей письменной просьбы тебя никто на службу не возьмет. Так что пиши, давай, не ломайся!

  -А что, хорошее жалованье будет?– голос Гришки потеплел и он взял в руку перо.

  -Безбедно жить твоей семье хватит. Кстати, аванс получишь сегодня же, тебе ведь надо будет, наверное,  подарки накупить…

  -Кому подарки –то?– удивился Гришка, уставившись на Крестинского, – у меня в Торговой и нет-то  никого!

  -Завтра…,– подполковник посмотрел в отрывной календарь, висевший над столом, -нет, послезавтра, даю тебе неделю отпуска, поезжай к жене и детям, навести, отдохни душой, да на харчах домашних. Оденешь гражданское, скажешь дома, что воевать, мол, бросил, работаешь теперь в Торговой, путейским. Понял? Документы тебе такие уже готовы.

   Ближе к вечеру, Гришка, счастливо улыбаясь, с дорогой сигареткой в зубах, в новом пиджаке и брюках, в новой косоворотке и сияющих на солнце хромовых сапогах,  вышел на крыльцо штаба, беззаботно ковыряя спичкой в зубах после плотного обеда. Казаки из охраны так и уставились ему вслед, когда он, неспешной походкой прошел мимо, направляясь в гостиницу, напротив штаба. Один молодой казачок, завистливо глядя ему вслед, презрительно сплюнув, зло  прошипел  себе под нос :

  -Э-эх…, иуда!  Ить свово  ж  командир-ра…!

Казак пожилых лет, усмехнувшись в густые усы, густо пробасил ему в ответ, внимательно рассматривая свои изношенные запыленные сапоги:

-Иуда, энто верно . Да только, Сенька, энто теперя наш иуда!..

Высокая статная молодая женщина в модной парижской шляпке, очевидно дожидавшаяся кого-то из штабных на углу аллеи и невольно услыхавшая разговор казаков, сверху-вниз надменно-презрительно быстро взглянула на Гришку большими серыми глазами и тут же отвернулась с едва заметной улыбкой на полных губах.

Перехватив ее ледяной взгляд, тот отчего-то вздрогнул, как от неожиданного удара розги и непонятный, животный страх впервые за сегодняшний день пронизал его насквозь. Но тут же взявши себя в руки, Гришка, беззаботно насвистывая похабную уличную песенку, глядя куда-то в сторону, прошмыгнул мимо.

                Глава  пятая

    Уже после венчания, после свадебного банкета, поздно вечером, когда дежурные казаки, незлобно матерясь, растаскивали кое-кого из гостей, явно перебравших, по номерам, новоявленный муж, сияющий и светящийся от счастья Владимир  и Иван Павлович Романовский, несмотря на свою загруженность, отлично исполнивший роль свидетеля, вышли на высокое крыльцо гостиницы подышать свежим воздухом. Было около полуночи, летняя короткая ночь давно вступила в свои права, напустив на уснувший южный город легкую прохладу и украсив черные  небеса пылинками тысяч далеких звезд. Над Доном, тихо катящим сверкающие воды где-то внизу, изредка раздавались гудки недавно пошедших вверх по течению пароходов. Где-то по булыжнику Большой Садовой дробно стучали еще копыта извозчичьих лошадей.

-Ну вот-с, дорогой подполковник, новоиспеченный супруг, – Романовский устало улыбнулся, -добро пожаловать в наши ряды, женатых…вояк! Пройдемся вниз, к Дону? Ростов теперь город мирный, не то, что зимой, когда мы с Корниловым тронулись в Кубанский поход, стрельба на улицах была ведь явлением обычным… Знаете, а я ведь до сегодняшнего дня, виноват, ни разу и не был в этом великом Храме. Какая красота , дух захватывает! Чудо, просто чудо. Величие византийское!  Спасибо, что вытащили меня, Владимир Алексеич, столько впечатлений! Завтра же обо всем напишу Леночке! Как Вы думаете, когда на Москве-матушке будем?

-Думаю.., -Владимир вдруг запнулся, отвел взгляд, – никогда, Ваше Превосходительство.

-Что так? Ведь наступаем же!

-Вот газета, -он порылся в боковом кармане кителя и достал вчетверо сложенный листок, -тут союзнички-французы докладывают в Америку. Прочесть?

-Да… Так расскажите, темно ведь.., -задумчиво выдавил Романовский.