Краснознаменный Балтийский флот накануне Великой Отечественной войны: 1935 – весна 1941 гг..

26 февраля 1941 г. нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов в своей директиве № 14846 указал, что, в случае войны, против СССР предполагается выступление неприятельской коалиции в составе Германии, Италии, Венгрии, Финляндии, Румынии, Швеции и Японии. Исходя из этого, нарком ВМФ поставил перед флотами и флотилиями ВМФ СССР боевые задачи. В том числе, в рамках общего плана войны, Краснознаменный Балтийский флот должен был выполнять такие задачи, как: «…1) не допустить морских десантов немцев на побережье Латвийской и Эстонской ССР и на о-ва Моонзундского архипелага; 2) совместно с ВВС Красной Армии нанести поражение германскому флоту при его попытке пройти в Финский залив; 3) не допустить проникновения кораблей противника в Рижский залив; 4) содействовать сухопутным войскам на побережье Финского залива и на п-ове Ханко, обеспечивая их фланги и уничтожая береговую оборону финнов; 5) уничтожить боевой флот Финляндии и Швеции (при наступлении последних против СССР); 6) обеспечить в первые же дни войны переброску двух стрелковых дивизий с северного побережья Эстонской ССР на п-ов Ханко, а также крупного десанта на Оландские острова; 7) прервать морские коммуникации Финляндии и Швеции в Балтийском море и Ботническом заливе»[2382]. Согласно директиве, флотам требовалось к 15 апреля разработать оперативные планы, которые должны были лечь в основу действий флотов в начальный период войны. Надо сказать, что к 15 апреля 1941 г. планы действий были разработаны и утверждены наркомом ВМФ.

Следует заметить, что в марте[2383] 1941 года нарком обороны СССР маршал С. К. Тимошенко и начальник Генерального штаба РККА генерал армии Г. К. Жуков представили на утверждение председателю СНК СССР И. В. Сталину записку с соображениями по Плану стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на случай войны с Германией и её союзниками[2384]. В этих соображениях были указаны боевые задачи Краснознаменного Балтийского флота[2385], которые практически полностью соответствовали задачам из директивы наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова № 14846. Единственным отличием было лишь то, что в записке ничего не говорилось про возможность боевых действий против флота Швеции. Возможно, что это было требованием лишь военно-морского командования (по аналогии с планами командования русского Балтийского флота накануне Первой мировой войны).

Из перечня задач, приведенного в директиве Н. Г. Кузнецова от 26 февраля 1941 г., можно видеть, что в нем объединены задачи КБФ, взятые из «Соображений об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы» от 18 сентября 1940 г. и из директивы командующему войсками Ленинградского военного округа от 25 ноября 1940 г. В результате, приведенные Кузнецовым боевые задачи Балтийского флота оказались куда более масштабными, чем те, что содержались в «Общем плане действий КБФ» 1940-го года. В частности, если в «Общем плане действий» говорилось лишь о «недопущении» прорыва германского ВМФ в Финский залив, то теперь от КБФ непременно требовали нанесения поражения немецким ВМС ещё при попытке войти в залив. Кроме того, добавилась задача по «недопущению» проникновения немецкого флота в Рижский залив. Наконец, возникла дополнительная задача по уничтожению финского и шведского военно-морских флотов. Все это свидетельствовало об очевидном усложнении оперативного плана КБФ, в ущерб его реальности и выполнимости.

Вывод из всего вышесказанного напрашивается лишь один: командование РККА и РКВМФ при составлении оперативных планов флотов действовало достаточно бесхитростным, «арифметическим» путем, занимаясь простым суммированием боевых задач Балтийского флота из разных планов. При этом одна нереальная задача накладывалась на другую нереальную задачу, что в перспективе приводило к совершенно абстрактным построениям. Однако советскому командованию не должно было при этом забывать, что количество не всегда переходит в качество. Глубокая порочность подобной практики станет очевидной только в 1941-м году.