Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор

Формирование коммунистической власти на местах шло с опорой на вооруженные комячейки из бывших партизан, тяготеющие к размашистому социально-бандитскому террору, а также на части РККА, ЧОН и ВОХР, особые отделы, сеть губернских, транспортных и уездных ЧК, милицию, набиравшиеся опять же преимущественно из партизан, склонных к грабежам и неразборчивому мщению.

Вывод о фактическом продолжении Гражданской войны после возвращения большевиков – продолжении как властями, насаждавшими военный коммунизм, так и вооруженными партизанскими шайками – позволяет логично связать первую половину 1920 года с последующими двумя годами Гражданской войны на востоке России. При этом начавшееся с весны–лета 1920 года массовое повстанческое антикоммунистическое движение было ответом не только на официальную политику военного коммунизма, но и на неофициальный партизанский террор, связанный с мародерством, бессудными и нередко повальными расправами, а также прочими видами насилия.

Глава 20 КНУТ И ПРЯНИК: ПРИРУЧЕНИЕ ПАРТИЗАН

Руководство Советской России, напуганное стремительным разгромом полупартизанских частей Южного фронта, изменой Н. А. Григорьева, направившего свою 20-тысячную армию против красных, что привело летом 1919 года к быстрому захвату Деникиным практически всей территории Украины, чрезвычайно опасалось сибирского варианта махновщины. Ленин в июле того же года телеграфировал РВС Восточного фронта: «Следует принять особые меры… для того чтобы сибирская партизанщина не разложила наших войск»[2545]. Реввоенсовет, не разделяя беспокойства вождя, отвечал оптимистично («В Сибири нет тех благоприятных условий, при которых может пышно расцвести махровый цветок партизанщины в духе Украины») и обнадеживал: «Будьте спокойны… <…> Сибирскую партизанщину пресечем». Однако Ленин в ответ потребовал от РВС Восточного фронта «подробно обсудить с политработниками и осуществить конкретные меры против партизанщины»[2546]. Настороженное отношение к крестьянскому повстанческому движению в тылу белых сохранялось у руководства страны и в последующие месяцы.

На VIII Всероссийской конференции РКП(б) в декабре 1919 года было заявлено, что если партизанские отряды откажутся беспрекословно повиноваться приказам РККА, включая разоружение и расформирование, то «…никакого чувства благодарности по отношению к ним быть не может. Здесь есть один путь, путь беспощадной, самой решительной ликвидации этих отрядов»[2547]. Сибирские партизаны, хотя и называли части Красной армии российскими, все же были настроены лояльнее, чем украинские повстанцы, которые, как отмечал Ленин, «с центральной властью… совершенно не считались, и каждый батько думал, что он есть [полномочный] атаман на месте»[2548]. И. Н. Смирнов на заседании Сибоблбюро ЦК РКП(б) 3 декабря 1919 года заявил, что в районе Барнаула, Славгорода и Семипалатинска находится 30 тыс. партизан Е. Мамонтова, которых «необходимо обработать, дабы не повторилась украинская история». В итоге Сиббюро постановило направить в повстанческую среду крупных деятелей для ведения политической работы: в район Барнаула–Семипалатинска агитировать Западно-Сибирскую крестьянскую красную армию Мамонтова был послан В. М. Косарев, а в Минусинский уезд, где базировалась армия Кравченко и Щетинкина, – В. И. Хотимский[2549]. В тот же день РВС 5‐й армии постановил «пополнять партизанами основные дивизии, не допуская существования отдельных партизанских отрядов»[2550].

Директива РВС 5‐й армии от 15 декабря 1919 года об отношении к партизанским частям армии Мамонтова, адресованная военным советам дивизий и комбригу, предписывала во избежание «заражения партизанщиной» и «повторения махновщины» всех партизан отводить на переформирование в тыл: часть – к Семипалатинску и Новониколаевску, партизан Алтая – к селам Павловский Завод, Нижне-Сузунский Завод, Шаховская, а томских партизан – в село Кожевниково и деревню Батурино. Необходимо было провести чистку партизан, агитировать за преимущество регулярной армии над повстанческой, широко внедрить агентуру Особого отдела ВЧК 5‐й армии и подвергать рядовых и командиров «беспощадной каре» за недисциплинированность, грабежи населения и «попытки поднять смуту». К местам сосредоточения партизан предписывалось отправить «надежные и сильные отряды особого назначения», а снабжение и жалованье предоставлять только после подчинения партизан частям РККА[2551].