Читаем Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор полностью

Особенности региона выразительно отмечались, например, полпредом ГПУ по Сибири и одновременно куратором дальневосточных спецслужб И. П. Павлуновским, видевшим в анархичности всех структур власти Дальнего Востока (и прежде всего Амурской области) главную опасность при проведении политики советизации края после упразднения ДВР. Во второй половине ноября 1922 года Павлуновский писал зампреду ГПУ И. С. Уншлихту: «Тип ГПУ в ДВР[,] каким мы его имеем в настоящее время, нам уже опасен. [В ГПУ] 90% – партизаны, которые мыслят себе Советскую Власть по типу Соввласти [19]17 и начала [19]18 года[2579]. <…> Пять лет войны на Дальнем Востоке, смешение советских методов с демократическими, отсутствие опытных работников и твердого руководства… воспитали рабочих и крестьян в крайне партизанском и сепаратистском духе. Партизанством здесь заражены все поголовно – рабочие, крестьянство, казачество, руководители учреждений, даже наши парторганизации (Амур). Дальний Восток сейчас во многом будет походить на Украину»[2580]. Этот анализ нельзя не признать достаточно объективным.

Периодические военные поражения частей НРА от японцев и белых, как всегда, вели к резкому упадку и без того невысокой повстанческой дисциплины, лишь формально обуздываемой рамками пребывания отрядников в регулярных войсках. Но и до наиболее чувствительного поражения дальневосточных партизан и частей НРА, последовавшего в конце 1921 года, чекисты той осенью фиксировали, что в Амурской области в связи с демобилизацией народоармейцев старших возрастов «…можно отметить нарастающую „Махновщину“. Отмечается организация партизанских отрядов из дезертиров и демобилизованных, которые абсолютно не считаются с местными органами власти»[2581]. С августа амурские партизаны пытались собрать конференцию с целью «организации партизан в определенную мощную единицу для борьбы якобы с зарвавшейся властью… и реабилитации партизан»; активистами, по мнению ГПО, были в основном «отбросы старых революционных партизан, дезертиры Народно-Революционной Армии и уголовные преступники»[2582].

После разгрома частей НРА в Приамурье белой армией В. М. Молчанова и падения Хабаровска партизанская анархия резко усилилась – при фактическом покровительстве со стороны части руководства НРА и местного Военного отдела ГПО. Так, командир Амурской партизанской дивизии С. С. Шилов открыто не признавал приказы командования НРА. Полная анархия в Амурской области осенью 1921 года серьезно обеспокоила руководство ДВР. Дальбюро ЦК РКП(б) 19 октября постановило поручить директору ГПО Л. Н. Бельскому и военному министру В. К. Блюхеру «разработать подробный план борьбы с партизанщиной» и представить его в Дальбюро. Две недели спустя, 2 ноября, Дальбюро снова рассмотрело положение на Амуре и велело Блюхеру «принять энергичные, действительные меры к быстрейшей ликвидации партизанских отрядов в Амурской области», одновременно уведомив Амурский обком партии, что приказ о роспуске партизанских отрядов издан Военным советом НРА и одобрен Дальбюро[2583].

Однако быстро справиться с партизанами-анархистами не удалось. О безвластии на территории региона говорила и недельная сводка ГПО ДВР, констатировавшая на 14 декабря 1921 года, что в Амурской области «поражающая дезорганизованность» партизанских отрядов и «неподчинение их Благовещенску не дает ни какой возможности влиять на их действие[;] часто случаи преступления остаются безнаказанно». В том же месяце Дальбюро ЦК узнало о захвате власти в Шаратском районе партизанским отрядом, подчинившим коммунистов в селе Могочи[2584].

Это противостояние затянулось, тем более что в конце 1921 года амурским партизанам удалось организовать свой «революционный штаб» и заявить о себе как о силе, противостоящей областным властям. Сначала, по чекистским сведениям на 15 ноября, в деревне Толстовке «собралась комиссия по созыву конференции Парт[изанских] отрядов области» с целью «организации партизан в мощную единицу для борьбы с зарвавшейся властью. Комиссия состоит из старых партизан, там же выбран Штаб регулярного полка имени тов. Мухина. Съезд созвать не удалось ввиду предупреждения военных частей совместно с ГПО»[2585]. Но уже в декабре, в связи с разгромом сил НРА белыми, прямо в Благовещенске с ведома местных военных властей и чекистов «…соорганизовался партизанский революционный штаб. Во главе Ревпартштаба стал партизан Степан Шилов. Штаб целиком состоял из максималистов и анархистов».

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

100 знаменитых сражений
100 знаменитых сражений

Как правило, крупные сражения становились ярчайшими страницами мировой истории. Они воспевались писателями, поэтами, художниками и историками, прославлявшими мужество воинов и хитрость полководцев, восхищавшимися грандиозным размахом баталий… Однако есть и другая сторона. От болезней и голода умирали оставленные кормильцами семьи, мирные жители трудились в поте лица, чтобы обеспечить армию едой, одеждой и боеприпасами, правители бросали свои столицы… История знает немало сражений, которые решали дальнейшую судьбу огромных территорий и целых народов на долгое время вперед. Но было и немало таких, единственным результатом которых было множество погибших, раненых и пленных и выжженная земля. В этой книге описаны 100 сражений, которые считаются некими переломными моментами в истории, или же интересны тем, что явили миру новую военную технику или тактику, или же те, что неразрывно связаны с именами выдающихся полководцев.…А вообще-то следует признать, что истории окрашены в красный цвет, а «романтика» кажется совершенно неуместным словом, когда речь идет о массовых убийствах в сжатые сроки – о «великих сражениях».

Владислав Леонидович Карнацевич

Военная история / Военное дело: прочее
«Смертное поле»
«Смертное поле»

«Смертное поле» — так фронтовики Великой Отечественной называли нейтральную полосу между своими и немецкими окопами, где за каждый клочок земли, перепаханной танками, изрытой минами и снарядами, обильно политой кровью, приходилось платить сотнями, если не тысячами жизней. В годы войны вся Россия стала таким «смертным полем» — к западу от Москвы трудно найти место, не оскверненное смертью: вся наша земля, как и наша Великая Победа, густо замешена на железе и крови…Эта пронзительная книга — исповедь выживших в самой страшной войне от начала времен: танкиста, чудом уцелевшего в мясорубке 1941 года, пехотинца и бронебойщика, артиллериста и зенитчика, разведчика и десантника. От их простых, без надрыва и пафоса, рассказов о фронте, о боях и потерях, о жизни и смерти на передовой — мороз по коже и комок в горле. Это подлинная «окопная правда», так не похожая на штабную, парадную, «генеральскую». Беспощадная правда о кровавой солдатской страде на бесчисленных «смертных полях» войны.

Владимир Николаевич Першанин

Биографии и Мемуары / Военная история / Проза / Военная проза / Документальное
Растоптанная Победа. Против лжи и ревизионизма
Растоптанная Победа. Против лжи и ревизионизма

В современной России память о Победе в Великой Отечественной войне стала последней опорой патриотизма, основой национальной идентичности и народного единства: 9 Мая – тот редкий день, когда мы всё еще ощущаем себя не «населением», а великим народом. Именно поэтому праздник Победы выбрали главной мишенью все враги России – и наследники гитлеровцев, которые сегодня пытаются взять реванш за разгром во Второй Мировой, и их «либеральные» подпевалы. Четверть века назад никому и в страшном сне не могло присниться, что наших солдат-освободителей станут называть убийцами, насильниками и мародерами, что советские захоронения в Восточной Европе окажутся под угрозой, а красную звезду приравняют к свастике. У нас хотят отнять Победу – ославить, оклеветать, втоптать в грязь, – чтобы, лишив памяти и национальной гордости, подтолкнуть российское общество к распаду – потому что народ, не способный защитить собственное прошлое, не может иметь ни достойного настоящего, ни великого будущего.Эта книга дает отпор самым наглым попыткам переписать историю Второй Мировой, превратив героев в преступников, а преступников – в «героев». Это исследование опровергает самые лживые ревизионистские мифы, воздавая должное всем предателям, палачам и гитлеровским прихвостням – от русских коллаборационистов до прибалтийских «лесных братьев» и украинских нацистов.

Александр Дюков , Александр Решидеович Дюков

Военная история / История / Политика / Образование и наука