Красные партизаны на востоке России 1918–1922. Девиации, анархия и террор

Нередко комячейки обходились и без помощи милиции, терроризируя население за счет своей жестокости, сплоченности и вооруженности. Того же мнения был и И. П. Павлуновский, фиксировавший в своем докладе о красном бандитизме превращение комячеек и низовых советских властей Сибири в пресловутые комбеды: «Партийные же низы, главным образом, деревни, а отчасти и некоторые рабочие районы, находятся во власти мелкобуржуазной партизанской стихии. Не приемля нового курса политики, они продолжали и в 1921 году автоматически действовать самочинно, в духе тех методов, к которым они были приучены в предыдущий период, при чем бедняцкие комячейки и волисполкомы превращались в своего рода комбеды, а политбюро и милиция [—] в вооруженную силу комбедов»[2765].

Бандитизм поддерживали и видные партийные работники. В январе 1921 года на секретном совещании у секретаря Минусинского укома РКП(б) М. И. Серебренникова было решено силами милиции ликвидировать ряд «спецов». Вскоре в городе были убиты девять бухгалтеров, агрономов и кооператоров: инженер Бусов, агроном Наумов, бухгалтер отделения губсоюза кооперации Фрейман. Опираясь на С. К. Сургуладзе, бывшие партизаны провели в марте нелегальный съезд, где постановили избрать революционный штаб и провести в Минусинске «чистку» партийно-советских учреждений от «закомиссарившихся бюрократов» и «гадов»-спецов. Согласно мемуарам К. И. Матюха, на съезде особенно буйствовала фракция от чоновцев. В первый список на уничтожение попало восемь человек: чекист Ф. К. Клешнин, работники милиции П. Г. Конопелько и тот же Матюх, военком Березовский и др.[2766]

В январе 1921 года массовый характер приобрели расстрелы коммунистами «спецов» в Красноярском уезде. В Минусинском уезде в апреле–мае более 20 членов комсостава коммунистических полков и «эсеровской организации», заподозренные в контрреволюционности, погибли во время конвоирования из сел Усинское и Каратуз в Минусинск. Восемь «контрреволюционеров» были расстреляны при отправке из Кежмы в Канск. В мае–июне были застрелены, якобы при попытке к бегству, семеро арестованных в Енисейском уезде, в мае–июле – столько же служащих агрономического пункта и четверо инженеров и техников в Канском уезде[2767].

В период Гражданской войны весьма активно практиковалось в отношении «врагов» удушение. Упоминавшиеся выше 70 жертв бандитизма переваловцев в Мариинском и Ачинском уездах, обнаруженные в чаще у села Шарыпово, были «передавлены и передушены»[2768]. В ночь на 15 февраля 1921 года чекисты и милиция Ачинского уезда Енисейской губернии, желая обезопасить тыл от «бандитских пособников», по инициативе М. Х. Перевалова арестовали сразу 60 потенциальных «заговорщиков» из Шарыпова и шести других селений, после чего поодиночке задушили бóльшую их часть прямо в помещении волостного исполкома. Тех, кто подавал признаки жизни, добивали колотушками. Затем пьяные убийцы присвоили себе имущество жертв. Почти год спустя на скамье подсудимых оказались 53 виновника, в том числе начальник Ачинской уездной милиции и политбюро, два начальника раймилиции, три помощника начальников раймилиции, 14 милиционеров, три командира коммунистических отрядов, шесть членов волисполкома и 24 члена комячеек. Следствием было доказано убийство 34 человек. Отвечая перед судом за шарыповские убийства, Перевалов хладнокровно заявил: «Я – зверь, я привык к трупам, я тащил их за собой все эти годы»[2769]. Но наказали убийц символически: несмотря на приговор к расстрелу для 15 обвиняемых, тут же была применена широкая амнистия[2770].

Подобные массовые расправы в уезде начались еще в 1920 году и продолжались долго. Из Ачинска летом 1921 года сообщали в Сиббюро ЦК РКП(б), что милиция и комячейки часто производят самочинные расправы над крестьянами, «применяя в ряде случаев удушения», особенно в национальных районах, отчего «инородцы» уходят в банды. Милиция то и дело расстреливала хакасов «при попытке к бегству». Очевидцы рассказывали о расправах прямо посреди административного центра будущего Хакасского уезда: «Женщина Кузнецова в деревне Усть-Абакане в окно увидела, что милиционеры топят в реке инородца, она закричала и в результате человека утопили, а она ночью без вести пропала»[2771]. В улусах Малое и Черное озеро в начале 1921 года по приказу главы Кызыльского волисполкома А. А. Тартачакова коммунисты удавили и утопили от 23 до 28 аборигенов, заподозренных в снабжении повстанцев оружием и продуктами; волостной комиссар Л. Тартачаков насиловал арестованных женщин, душил жителей сам или, угрожая оружием, заставлял коммунистов топить их. Под улусом Божье Озеро местные партийцы утопили до сотни хакасов[2772].