Красные туфельки (Сборник произведений молодых китайских писателей)

Я боялся, что столкнусь с каким-нибудь парнем, который с ней вместе готовится к занятиям, или что-то подобное, всё-таки сексом в туалете «Макдональдса» она занималась. Сюй Цзямин, подозревать свою девушку, ну ты и свинья! Я глубоко вздохнул, когда вошёл в зал, где занимались сотни студентов. Тань Синь сидела в самом заднем ряду совершенно одна. Увидев её, я сразу испугался, я понял, что имела в виду её подруга, что я не хочу видеть. Полными слёз глазами Тань Синь смотрела на доску, на которой профессор написал «Благородство и красота». Искусство обладало для неё мистической силой, подруги наверняка считали её очень странной. Я тихонько присел рядом:

— Не плачь, небожительница!

Она обернулась, поспешно стёрла следы слёз, помолчала и потом спросила:

— Как ты тут оказался?

— Это всего лишь занятие, почему ты словно проповедь слушаешь?

— Это не занятие! Он — Цуй Ли, и это его лекция перед отъездом за границу. Он только что сказал, указывая на свои волосы, что в его возрасте, вполне возможно, это будет «лебединая песнь», мы должны это ценить, и тут я не сдержалась и заплакала.

— «Когда вы родились, меня ещё не было на свете; а родилась я, вы уже состарились. Жалею, что мы не родились в одно время, чтобы быть всегда рядом с вами!» Так ведь вроде в стихотворении говорится?

— Там несколько частей, одна из них именно такая.

— Слава богу, мы с тобой родились в одно время, и ты можешь быть со мной всегда. Всегда? От этого слова веет развратом,[30] мне нравится!

— Я думала об этом. Если бы я жила в одно время с Цуй Ли, то не влюбилась бы в него. А вот ты, Сюй Цзямин, вероятно, и в пятьдесят пять, и в шестьдесят, в свой звёздный час, став живой легендой, всё равно будешь привлекать двадцатилетних девушек.

— Тогда давай ты будешь со мной до пятидесяти-шестидесяти лет, если будешь хорошо себя вести — я тебя не брошу!

Девушка посмотрела на меня, казалось, она была растрогана:

— Раз уж пришёл, послушай.

Я убрал ноги со стула, который стоял впереди, и стал внимательно слушать. Красота и благородство, прекрасное и возвышенное — это из учения Канта. Проще говоря, возвышенное — это безграничность, а прекрасное определяется четырьмя ключевыми моментами — качество, количество, отношение и модальность. Я покосился на Тань Синь: казалось, она снова вот-вот заплачет. Это же просто философия искусства, а такое впечатление, будто еретическое учение несут в массы. Я предупредил её слёзы:

— Это всего лишь два слова. Давай посмотрим их значение в словаре и всё! Зачем придавать им какой-то дополнительный смысл? — Я порылся в Интернете: — Благородство — синоним возвышенности, или борьба за справедливость.

— А красота?

— Подожди. — Я тронул мобильник, зафиксировал результаты поиска и ответил: — Красота — это ты!

Она рассмеялась:

— Ты такой милый! Явно невежественный, но такой милый!

— У меня предложение: чем два часа слушать это и плакать, давай лучше найдём KFC где-нибудь подальше, я сначала приберусь в туалете, сделаю, чтоб там приятно пахло, и буду ждать там Твоё Величество.

— Приятно пахло? Ты так сказал, что мне есть захотелось.

— Просто я подумал: раз уж ты занималась этим в «Макдональдсе», то могла бы KFC оставить для меня.

Она посмотрела на меня с укоризной, наверное, сердилась на моё ребячество и сказала:

— Если ревнуешь, я могу зачать твоего ребёнка, а потом уже уехать.

— Уехать? Куда уехать?

Она махнула рукой:

— Вот с ним, в Америку.

— С этим стариком? Не смешная шутка!

— Сюй Цзямин, ты всё говоришь, что любишь меня, но понимаешь ли ты меня?

— Не начинай! Дай подумать, какие из твоих слов правда, а какие — нет! — Я обеими руками обхватил себя и посмотрел вперёд: старик рассказывал скучную биографию Канта, периодически он поглядывал в нашу сторону, замолкал на мгновенье, а потом продолжал свой рассказ. — И правда, между вами есть связь!

— Если говорить точнее, то это с тобой у меня связь. А с ним мы уже два года, всё очень серьёзно, — ответила она. — Ты всё-таки не понимаешь меня. Некоторые люди живут ради счастья, гоняются за любовью, за достатком, но есть и другие — они живут ради мечты, пусть даже в жизни не будет счастья, не будет радости, но они будут непоколебимы, а даже если и засомневаются на какое-то время и остановятся, всё равно потом пойдут за мечтой.

— Я — тот, из-за кого ты засомневалась и остановилась?

Она кивнула.

— А он? Он — твоя мечта?

— Да, у меня появилась мечта только благодаря ему. С тех пор как я начала что-то понимать, я всегда знала, что выйду замуж за такую живую легенду, возможно, я не буду любить его, но меня будет восхищать каждое его слово, я смогу узнать много нового из каждой его фразы и буду всё ближе к мечте. Ты понимаешь меня?

— Понимаю! Как говорится, «стоять на плече гиганта»[31] — это ты, твою мать, так стоишь?

Я немного повысил голос, и люди, сидевшие впереди, стали оборачиваться. Я опустил голову и спросил, потирая руки: