Красные

Состав группы был весьма авторитетным. Достаточно просто назвать некоторых ее активистов: Анатолий Луначарский, Максим Горький, Вячеслав Менжинский (будущий глава ОГПУ), Григорий Алексинский (будущий враг как Богданова, так и Ленина, опубликовавший в июле 1917 года сведения, «разоблачавшие» последнего как «германского агента»), Дмитрий Мануильский (будущий член руководства Советской Украины и видный работник Коминтерна), Михаил Покровский (будущий известный партийный историк) и др. Группа приняла платформу «Современное положение и задачи партии». В ней говорилось о необходимости преодолеть внутрифракционную борьбу («Мы будем открыто бороться за восстановление единства большевизма», — провозглашала группа «Вперед»), о том, что партийная фракция в Государственной думе не может фактически руководить всей партией. В этой платформе были впервые высказаны идеи Богданова о необходимости создания «пролетарской культуры».

Он считал, что задача большевиков состоит в том, чтобы поднимать массы до более высокого уровня социалистической сознательности и что пролетариат должен со временем стать не только политическим, но и культурным гегемоном. И что не только политическое, но и «культурное освобождение» пролетариата позволит реализовать идею социализма.

Именно тогда наметилось еще одно — и, пожалуй, самое важное и глубокое философско-политическое расхождение во взглядах между Богдановым и Лениным. Что важнее для построения социализма: завоевание политической власти или медленное, долгое «окультуривание» и образование пролетариата, да и всего народа? И с чего надо начинать? На эти вопросы они отвечали по-разному, и позже произойдет довольно любопытный парадокс: «левый большевик» Богданов в своей философии достижения социализма сдвинется вправо, ближе к меньшевикам, а Ленин, которого он в 1909 году обвинял в блоке с меньшевизмом, уйдет на крайне «левые» позиции.

Но это будет потом. Пока же в платформе группы «Вперед» говорилось о задачах «создавать» и «распространять в массах новую пролетарскую культуру», «развивать пролетарскую науку», «вырабатывать пролетарскую философию». На Капри, а затем в Болонье члены группы открывают школы для партийных активистов.

В январе 1910 года в Париже состоялся Пленум ЦК РСДРП, в котором совместно участвовали большевики и меньшевики (как оказалось, в последний раз). Он продолжался 22 дня. Ленин писал Горькому: «Три недели маета была, издергали все нервы, сто тысяч чертей!» Нервничать было из-за чего: на пленуме шли горячие дискуссии о возможности восстановления единства в партии. Ленин считал, что большевики должны объединиться с так называемыми «меньшевиками-партийцами» Плеханова (в отличие от «ликвидаторов» они не требовали роспуска нелегальных партийных структур).

Формальное решение о единстве было принято — в соответствии с ним закрывались фракционные газеты и прекращали работу органы управления большевиков и меньшевиков. Группа «Вперед» выпустила обращение «К товарищам большевикам!», в котором оценила эти события как «сдачу большевистским центром всех позиций». Она выступила за «перестройку большевистской фракции на новых основаниях». Сам Богданов, кстати, на Январском пленуме был устранен из ЦК. Несмотря на, казалось бы, поражение сторонников Богданова, Ленин внимательно следил за ними и видел в них опасных конкурентов. «Впередовцы очень сильны. У них есть школа = конференция — агентура. У нас (и у ЦК) ее нет. У них есть деньги — до 80 000 руб[лей|», — писал он в феврале 1911 года. Он настаивал, чтобы участников группы исключили из партии.

В августе к большевикам обратились за помощью остававшиеся на свободе кавказские боевики. Они просили денег для организации побегов своим товарищам. Поскольку три года назад кавказцы передали «экспроприированные» в Тифлисе средства Ленину, Богданову и Красину, то и теперь они просили помочь именно их. Как позже утверждал Богданов, Ленин ответил, что сделать ничего нельзя — Большевистский центр распущен, а деньги переданы партии. Богданов и Красин, однако, считали, что помочь кавказцам — это «дело чести для большевизма». Они собрали немного денег и, несмотря на риск, разменяли одну из 500-рублевых купюр, похищенных во время «экса» в Тифлисе. «Кавказцам было сообщено, — писал Богданов, — что для них имеется 1000 франков плюс разменные 500 р[ублей], и хотя этого недостаточно, но больше в данный момент невозможно…»