Красные

Большую часть времени с того момента, как Красин поступил на советскую службу, они с женой и детьми вели раздельную жизнь. Любовь Красина-Миловидова с дочерями (три дочери от Красина — Людмила, Любовь и Екатерина и дочь от предыдущего брака Нина) с лета 1917 года жили за границей — в Норвегии, Швеции, Германии, Англии, Италии. Вероятно, время от времени она интересовалась, нужно ли им приезжать в Москву, и обычно получала отрицательный ответ. Красин писал ей о трудностях и неудобствах советского образа жизни, разрухи, грязи и т. д. «У нас такое идиотское устройство, что сами народные комиссары питаются в Кремле в столовой, семьи же их не могут из этой столовой получать еду…» — к примеру, сообщал он ей, явно сгущая краски.

В Лондоне они жили вместе. Затем Красин уехал в Москву, ездил на конференции в Генуе и Гааге, вел переговоры в других странах — в общем, они снова разделились. Судя по его письмам, его семья за границей не испытывала особых материальных затруднений и свободно передвигалась по Европе. «Вероятно, вам уже надоело в Италии, — писал жене Красин 21 сентября 1922 года, — и так как мой приезд затягивается, я уже не хотел бы вас стеснять в дальнейших планах, и если вы стремитесь в Англию, то поезжайте туда теперь же. Я в этом случае тоже проеду из Берлина в Лондон, а отпуск либо отложу, либо использую его как-либо иначе».

Двое сыновей Любови Миловидовой от предыдущих браков тоже ездили по заграницам, и Красин, когда у него была возможность, «курировал» их. «Андрей пока поселился в Берлине, походит тут по музеям и пр., — сообщал он жене в ноябре 1922 года. — У него мечта поступить в Реймс в школу виноделия, но еще неизвестно, как будет вопрос финансов. Во всяком случае у парня в голове дело, а не ветер, и мальчик этот не пропадет. Хуже стоит дело с Володей. Он болтается тут без всякого дела…Тебе тоже пора понять, что для него праздность, кабаки и среда шиберов [крупных спекулянтов. — Е. М.], прощелыг и сутенеров гораздо хуже всякой болезни. Абсолютно несчастная была мысль отправлять его [в] Италию. В Шварцвальде тоже вовсе не лечился и не отдыхал, а выпивал и болтался зря, и никакой физической пользы из лечения не вышло. Морально же он сильно разложился, и заставить его войти в норму будет очень нелегко…

Ты уж не сердись на меня, Любанаша, но, право, мне жалко В[олодю], и твоими методами материнских забот и жалости ты его только губишь. Он начал было выправляться в советской суровой школе, а теперь все это опять прахом пошло».

То же самое можно сказать и о сестре Красина Софье (в замужестве Лушниковой). Она работала в его наркомате и ездила в загранкомандировки. Красин писал: «Сонечка поехала в Швецию со служебным поручением, но пользуется поездкой и для отпуска… Я думаю привезти ее на несколько дней в Италию, чтобы показать ей ребят и девочкам ихнюю тетку». В Москве жена Красина с одной из дочерей прожила всего лишь несколько месяцев в конце 1923-го — начале 1924 года. Затем они снова уехали за границу.

В биографических публикациях о Красине встречаются несколько объяснений такой странной семейной жизни советского наркома. Разумеется, он прекрасно отдавал себе отчет, что жить жене и детям в куда более благополучной Швеции или Англии гораздо комфортнее, чем в голодной России. Вероятно, он и сам не исключал, что, когда уйдет в отставку (Красин не раз упоминал в письмах, что он устал и ему уже хочется «на покой»), уедет за границу. В то время советскому человеку еще было возможно это сделать, а уж ему-то, с его связями, и подавно.

Встречается также предположение, что жена Красина, в отличие от него, не приняла советскую власть. Но, судя по всему, была и еще одна причина, по которой Красину представлялось удобным пребывание семьи за границей. Довольно интимная. Дело в том, что в 1920 1921 годах у него начался роман с актрисой Тамарой Жуковской (Миклашевской). Познакомились они в Берлине. Несмотря на то что Миклашевская была на 23 года младше наркома, отношения между ними развивались быстро, и уже 17 сентября 1923 года у них родилась дочь. Красин поспособствовал устройству Тамары Миклашевской на службу в Наркомат внешней торговли (то есть в свое прямое подчинение) и не возражал, чтобы она взяла его фамилию. Другими словами, нарком начал жить на две семьи. Любовь Миловидова с дочерями жила в Лондоне, а Тамара Миклашевская обосновалась в Берлине.

Любовь Миловидова-Красина знала о его новом романе. И наверняка между ними происходили какие-то объяснения. А уж когда у него родилась дочь — скрывать его связь с Тамарой Миклашевской вообще не имело никакого смысла. 26 сентября 1923 года, через неделю с небольшим после ее рождения, Красин писал жене: «Получил твои письма. На многие темы не хочу отвечать, чтобы не вступать в полемику. Но это мне не мешает очень тебя любить, я тебя никогда не разлюблю и всегда буду с тобой жить».