Красный, белый и королевский синий

– Есть в этом что-то драматичное, – замечает Нора, посасывая оливку на кончике шпажки. – Все мы знали, что в конце концов он уступит место Ричардсу. Может быть, они заперли Хасинто в комнате без окон и прибили его член к столу, чтобы он сдался?

Алекс не слышит, что Нора говорит дальше, потому что его внимание привлекает какое-то движение у дверей Пальмовой комнаты на краю сада. Там его отец тянет куда-то Луну. Вместе они исчезают в боковой двери, которая ведет в кабинет экономки.

Алекс оставляет девочек наедине с шампанским и окольными путями направляется за отцом, делая вид, что копается в телефоне. Затем, пораздумав над тем, стоит ли его маневр взбучки от команды химчистки, он ныряет в кусты.

В выходящем на юг окне в кабинете экономки расшаталось крепление. Стекло лишь немного выскочило из рамы, но достаточно, чтобы его пуленепробиваемая и звуконепроницаемая способность оказалась утрачена. Всего в резиденции три таких окна. Алекс обнаружил их в первые полгода своего пребывания в Белом доме – еще до того, как Джун закончила школу, а Нора перевелась в Вашингтон. В то время он был совсем один, и ему нечем было заняться, кроме как исследовать окрестности.

Алекс никогда и никому не рассказывал об этих расшатанных стеклах, потому что всегда подозревал, что однажды они могут ему пригодиться.

Пригнувшись и чувствуя, как земля сыпется ему в лоферы, он начинает красться вдоль стены, надеясь, что верно угадал место назначения. Затем он добирается до нужного окна и наклоняется, стараясь поднести ухо как можно ближе. Сквозь шум ветра, шелестящего в кустах, Алекс слышит два низких, напряженных голоса.

– …черт возьми, Оскар, – произносит один из голосов по-испански. Луна. – Ты сказал ей? Она знает, что ты просишь об этом меня?

– Она слишком осторожна, – раздается голос отца. Он тоже говорит по-испански, это предосторожность, которую они используют, когда боятся, что их подслушают. – Иногда лучше не ставить ее в известность.

Слышится шипящий выдох, шорох от движения.

– Я не собираюсь делать это за ее спиной, тем более что и не хочу.

– Ты хочешь сказать, что после того, что Ричардс сделал с тобой, в тебе нет ни капли желания сжечь все его дерьмо дотла?

– Господи, ну конечно я хочу этого, Оскар, – отвечает Луна. – Но мы с тобой оба знаем, что все не так просто. Никогда не бывает просто.

– Послушай, Раф. Я знаю, что ты хранил файлы обо всем. Тебе даже не придется делать заявление. Ты можешь слить все прессе. Сколько, по-твоему, детей…

– Не надо.

– …с тех пор, как …

– Ты действительно думаешь, что она сама не сможет одержать над ним победу? – перебивает его Луна. – Несмотря ни на что, ты все еще не веришь в нее.

– Дело не в этом. На этот раз все по-другому.

– Почему бы тебе не оставить меня и то, что случилось двадцать гребаных лет назад из-за твоих неопределенных чувств к бывшей жене, и не сосредоточиться на победе на этих чертовых выборах, Оскар? Я не…

Луна прерывается, услышав звук поворачивающейся дверной ручки. Кто-то входит в офис.

Оскар переходит на отрывистый английский, делая вид, что обсуждает очередной законопроект. Затем говорит Луне по-испански:

– Просто подумай об этом.

Услышав приглушенные звуки того, как Оскар и Луна покидают офис, Алекс садится задом прямо в грязь, раздумывая, какого черта он упускает.

Все начинается с благотворительного вечера, шелкового костюма и внушительного чека – обычное мероприятие. Причиной, как и всегда, является сообщение:

Благотворительный вечер в Лос-Анджелесе, следующие выходные. Пез говорит, что купит нам всем одинаковые вышитые кимоно. Добавить в твое приглашение еще двоих?

Пообедав с отцом, который решительно менял тему каждый раз, когда Алекс упоминал Луну, он направляется на вечер, где ему впервые предстоит официально познакомиться с Беатрис. Она оказывается намного ниже Генри, даже ниже Джун. Такая же острая на язык, как и брат, от матери ей достались лицо сердечком и каштановые волосы. Одетая в кожаный бомбер поверх коктейльного платья, со своей тонкой талией, она напоминает ему его собственную мать и то, как та раньше смолила не переставая. Би широко и шаловливо улыбается Алексу, и он сразу понимает, кто она: еще один бунтующий ребенок.

Затем много шампанского, слишком много рукопожатий и как всегда очаровательная речь Пеза. Как только все заканчивается, подтягивается охрана, и все они выходят.

Пез, как и обещал, приготовил для них в лимузине шесть одинаковых шелковых кимоно, каждое с вышивкой на спине с шуточными именами из фильмов. Кимоно Алекса мрачного сине-зеленого цвета с вышивкой «Шлюшка Дэмерон», а нашивка лаймового цвета на кимоно Генри гласит «Принц Сосунок».