Красный, белый и королевский синий

Прижавшись к шее Алекса, Генри смеется, пока тот неуклюже открывает дверь. Вместе они натыкаются на стену, а затем спотыкаются и падают на кровать, сбрасывая на пол одежду. Генри пахнет дорогим одеколоном, шампанским и своим собственным выразительным ароматом, который никогда не исчезает, – чем-то чистым и травяным. Подойдя к Алексу, стоящему у края кровати, сзади, он кладет руки ему на бедра и прижимается грудью к его спине.

– Превратить тебя в супергероооя, – тихо поет Алекс в ухо Генри, наклоняя голову назад, а тот смеется и одним ударом под колени подкашивает ноги Алекса.

Неуклюже и боком оба падают на кровать и жадно обхватывают друг друга. Брюки Генри все еще болтаются на одной из его лодыжек, но это уже не имеет значения. Глаза Генри закрыты, а Алекс, наконец, вновь целует его.

Руки Алекса, движимые сладкими воспоминаниями о теле Генри, инстинктивно скользят вниз, пока Генри не тянется, чтобы остановить его.

– Погоди-погоди, – произносит он. – Я только что понял. Все, что было раньше… ты ведь не успел кончить, не так ли?

Генри откидывает голову на подушку и смотрит на Алекса прищуренными глазами.

– Что ж, так дело не пойдет.

– Хм, правда? – спрашивает Алекс. Он пользуется моментом, чтобы поцеловать шею Генри, затем перемещается к впадинке на его ключице и бугорку на шее. – И что же ты собираешься с этим делать?

Запустив руку в свои волосы, Генри слегка тянет за них.

– Я должен подарить тебе лучший оргазм в твоей жизни. Что же мне сделать, чтобы тебе было хорошо? Говорить во время секса об американской налоговой реформе? Или ты предложишь другую тему?

Алекс поднимает голову, и Генри ему улыбается.

– Ненавижу тебя.

– А как тебе ролевая игра в лакросс? – смеется Генри, обнимая Алекса за плечи и прижимая к груди. – О капитан… мой капитан.

– Ты просто невыносим, – произносит Алекс и прерывает его, наклоняясь, чтобы поцеловать еще раз, поначалу нежно, затем глубоко, долго, размеренно и горячо. Он чувствует, как тело Генри движется под ним, словно раскрываясь.

– Подожди, – просит Генри, отрываясь, чтобы перевести дух. – Подожди секунду.

Алекс открывает глаза, и, когда он смотрит вниз, выражение лица Генри приобретает более знакомый оттенок – нервный и неуверенный.

– На самом деле у меня… Эм… У меня есть идея.

Алекс скользит рукой по груди Генри к его подбородку и проводит пальцем по щеке.

– Что ж, – произносит он, теперь серьезно. – Я тебя слушаю. Выкладывай.

Генри прикусывает губу, явно подыскивая нужные слова, и, судя по всему, приходит к какому-то решению.

– Иди ко мне, – говорит он, поднимаясь, чтобы поцеловать Алекса, стремясь к нему всем телом и скользя руками вниз во время поцелуя, чтобы положить свои ладони на его задницу. Алекс чувствует, как из его горла вырывается неопределенный звук. Теперь он слепо следует Генри, целуя и прижимая его к кровати, следует за волнами его тела.

Он ощущает, как бедра Генри – эти чертовы бедра ездока на лошади, бедра игрока в поло – двигаются вокруг него, чувствует теплые и мягкие прикосновения вокруг своей талии и ощущает ноги Генри, прижимающиеся к его спине. Когда Алекс отрывается, чтобы взглянуть на него, решимость на лице Генри читается так же ясно, как и все, что он видел на нем прежде.

– Ты уверен?

– Я понимаю, что мы не делали этого, – тихо произносит Генри. – Но, эм… Я делал это прежде, поэтому могу научить тебя.

– Ну, я знаком с механикой, – говорит Алекс, слегка ухмыляясь, и замечает, как уголки рта Генри приподнимаются, повторяя его улыбку. – Но ты точно этого хочешь?

– Да, – отвечает тот, приподняв бедра, и оба непроизвольно издают неприличные звуки. – Да, я абсолютно уверен.

Протянув руку к тумбочке, Генри достает свой набор для бритья и роется в нем вслепую, прежде чем находит то, что искал, – презерватив и крошечный пузырек смазки.

Алекс чуть не ржет при виде этого зрелища. Дорожный пузырек с лубрикантом. За свою жизнь Алекс сталкивался с разными экспериментами в сексе, но ему никогда не приходила в голову сама мысль о существовании подобных вещей, и уж тем более о том, что Генри возит такую штуковину с собой в одной косметичке с зубной нитью.

– Это что-то новенькое.

– Да, – произносит Генри, беря одну руку Алекса и поднеся ее к губам, чтобы поцеловать кончики пальцев. – Но все мы должны учиться и расти, не так ли?

Алекс закатывает глаза, уже готовый сострить, но Генри кладет два пальца его руки в рот, очень эффективно заставляя его потерять дар речи. Это просто невероятно и жутко сбивает с толку – то, как уверенность Генри накатывает волнами. То, как сложно ему просить о том, чего он хочет, а затем с готовностью принимать это, получив позволение. Как в том баре – необходим был лишь верный толчок, который заставил его танцевать и кричать в микрофон, словно он только и ждал, что кто-то даст ему разрешение.