Красный лорд. Невероятная судьба революционера, замнаркома, флотоводца, редактора, писателя, дипломата и невозвращенца Фёдора Фёдоровича Раскольников

Каменев никогда не рвался к личной власти, не претендовал на лидерство, политическое честолюбие не было главным мотором его существования. В книге «О времени и о себе» Фёдор Раскольников пишет о главе Моссовета Льве Борисовиче Каменеве: «Несмотря на его политические грехи, ошибки и заблуждения, Ленин очень любил Каменева и высоко его ценил, как одного из крупнейших работников. В своей лебединой песне, предсмертной речи в Московском Совете, Ленин с огромной похвалой и сердечностью отзывался о Каменеве, как о хорошей лошадке, везущей три воза: Московский Совет, Совнарком и Совет Труда и Обороны. Ещё во время болезни Ленина руководство страной и партией перешло к „тройке“: Сталин, Зиновьев, Каменев. Как музыкальное трио, они великолепно дополняли друг друга: железная воля Сталина сочеталась с тонким политическим чутьём Зиновьева, уравновешивалась умом и культурой Каменева. Зиновьев и Каменев были более на виду, чаще выступали с докладами на огромных собраниях в Большом театре и в Колонном зале Дома Союзов, но маткой пчелиного улья, хозяином „тройки“ Политбюро и всего Центрального Комитета с самого начала был Сталин. Может быть, на первых порах Зиновьев и Каменев считали себя равноправными членами „тройки“.

Сталин считался с их мнениями и в отдельных случаях шёл им навстречу: это могло создать иллюзию коллективной работы. Но на деле гегемония принадлежала Сталину. Помимо превосходящей силы воли он обладал таким несоизмеримым преимуществом, как пост генерального секретаря партии. Захватив „палочку-воровочку“, Сталин крепко держал в мускулистых руках могучее орудие партийного аппарата с его руководящими центрами и разветвлениями по всей стране, заботливо расставляя всюду своих людей. На заседаниях Политбюро председательствовал Каменев, а потом Рыков, но решающую роль играл Сталин. Он сидел слева от председателя, напротив Молотова или с трубкой в зубах медленно и неслышно ходил по комнате, прислушиваясь к речам ораторов и бросая на них взгляд исподлобья, потом брал слово и формулировал предложение, которое всегда принималось… уже в начале 1930-х годах Каменев в предисловии к капитальному труду Никколо Макиавелли воздавал хвалу основоположникам марксизма-ленинизма Марксу, Энгельсу, Ленину и Сталину».

Вот что пишет Фёдор Фёдорович о своих встречах с Львом Борисовичем Каменевым и его гостями:

«С 1918 по 1926 годы я часто бывал в уютной квартире Каменева в Московском Кремле. <…> У него всегда можно было встретить артистов, писателей, художников, музыкантов. Это не был салон, но интеллигенция охотно посещала его гостеприимный дом. В начале 1920-х годов я познакомился там с Фёдором Ивановичем Шаляпиным, Всеволодом Эмильевичем Мейерхольдом, Ильёй Григорьевичем Эренбургом, Максимилианом Александровичем Волошиным, Георгием Ивановичем Чуйковым. Каждый приходил туда со своим нуждами, жалобами, просьбами, зная, что он найдёт благожелательное отношение. Мейерхольд просил дотацию для своего театра и вдохновенно рассказывал о планах постановок. Приехавший из Парижа Эренбург жаловался на травлю журнала „На посту“. Георгий Чулков, ссылаясь на отъезд Бориса Зайцева, просил отпустить его за границу. Писатели и поэты просили Каменева прослушать их новые произведения, и он всегда находил для этого время…»

Раскольников в рабочем кабинете (1920)

Точно так же старался находить время для большинства своих знакомых писателей и Фёдор Раскольников. Кому-то он помогал издать его рукопись, кому-то решить бытовые проблемы, кому-то избежать тюрьмы. В 1928 году готовилось десятое издание повести Александра Неверова «Ташкент — город хлебный», и Фёдор по первой же просьбе написал для него небольшое, но ёмкое предисловие:

«„Ташкент — город хлебный“ выходит десятым изданием. Это своего рода литературное событие. Своим успехом эта повесть Неверова обязана её литературным достоинствам. Написанная необычайно просто, без всяких претензий, она отражает целую эпоху, которую можно охарактеризовать как канун НЭПа. Действие происходит в 1921 году, во время голода. Несложный сюжет поездки крестьянского мальчика из Самарской губернии в Ташкент за хлебом для своей семьи дал возможность Неверову чрезвычайно выпукло изобразить картины голода и общей хозяйственной неурядицы в переходный период от военного коммунизма к новой экономической политике.