Но и в этом весьма свободолюбивом мире Лариса вела себя с удвоенным чувством вседозволенности. Однажды она захотела прийти на маскарад в «Доме искусств» — в бесценном костюме Льва Бакста к балету «Карнавал». Драгоценное платье охранялось целым взводом костюмеров, но Лариса всё же смогла появиться в нём на балу, вызвав неимоверный фурор. К сожалению, вскоре там появился сам директор государственных театров Экскузович — и платье немедленно вернули на место. Вернувшись, Лариса наблюдала, посмеиваясь в кулак, как директор пытается дозвониться в костюмерную.
В конце все того же 1920 года «мятежная чета» переехала в Москву. И тут Лариса сразу же попадает в объятия бомонда того времени. Осип Мандельштам, несколько раз навестил их в новой квартире. Много позже он с удивлением вспоминал, что Раскольников с Ларисой жили в голодной Москве с невероятной роскошью: огромный особняк, слуги, великолепно сервированный стол.
Короче, почти по-царски. Когда Осип, заикаясь, спросил у Ларисы, мол, а как же с пролетарской революцией, красавица-комиссар с большой долей цинизма ответила: «Так это же её плоды!» Вот именно этим своим поведением они резко отличались от большевиков старого поколения, надолго сохранявших скромные привычки.
Она открыто наслаждалась своей красотой, молодостью и положением, невзирая на сплетни и потоки грязи в свой адрес. Лариса говорила: «Надо уважать людей и стараться для них. Если можно быть приятной для глаз, почему не воспользоваться этой возможностью?..» И она старалась быть приятной не только для глаз: Осип Мандельштам в письме к своей супруге Наденьке однажды с ужасом говорил о том, что Лариса Рейснер, обласкивая и вызывая на откровенность на своих вечеринках полуголодную интеллигенцию, «сдаёт» потом слишком вольнолюбивых собеседников в ЧК…
Вот что написал в своих мемуарах один из свидетелей этого безумства: «Давно отвыкшие от подобной роскоши и блеска гости неловко топтались на сверкающем паркете. Они боялись даже протянуть руки за давно забытым изысканным угощением — душистым чаем и бутербродами с чёрной икрой». Но Лариса не только развлекалась и веселилась. Одновременно она выполняла очень важные партийные задания. Так однажды одну из вечеринок Комиссар флота устроила по просьбе (или приказу) ВЧК. Нужно было облегчить чекистам арест приглашённых к ней гостей — адмиралов и высших офицеров флота.
Вдобавок ко всему в личном распоряжении Ларисы Михайловны находился огромный коричневый автомобиль Морского штаба. По тем временам вещь тоже невероятно дорогая и единственная на всю необъятную порушенную Российскую империю.
Какими-то нитями она была связана с Александром Блоком — нежно обожала его, но при этом, надеясь на свои женские чары, пыталась обратить его в революционную веру. «Из Москвы приехала Лариса Рейснер, жена известного Раскольникова, — вспоминала Мария Андреевна Бекетова, тётушка Блока. — Она явилась со специальной целью завербовать Александра Александровича в члены партии коммунистов и, что называется, его охаживала. Устраивались прогулки верхом, катанье на автомобиле, интересные вечера с угощеньем коньяком и т. д. Александр Александрович охотно ездил верхом и вообще не без удовольствия проводил время с Ларисой Рейснер, так как она молодая, красивая и интересная женщина, но в партию завербовать его ей всё-таки не удалось, и он остался тем, чем был до знакомства с ней…»
Пикантная подробность: коней, на которых отправлялась на прогулки несравненная Лариса, ей специально доставляли с фронта.
Став комиссаром Балтфлота, Лариса прямо-таки упивалась этой своей новой значительной ролью. В морской чёрной шинели, элегантная и красивая, она отдавала приказы революционным матросам, как королева — своим пажам. В ней легко уживались революционность и буржуазность. Говорят, что ещё в мае 1918 года она вступила в партию большевиков и вскоре вышла замуж за Фёдора Раскольникова. По дореволюционным меркам он был ей неровня — бывший царский мичман и простолюдин, однако в обстоятельствах военного коммунизма это была поистине блестящая партия. Раскольников — молодой, энергичный, мужественный, весьма перспективный революционер, очень любил Ларису. Он сделал её жизнь необыкновенно интересной. Лариса вплотную приблизилась к большевистской верхушке, которая её восхитила. Она становится «придворной» большевистской дамой: разъезжает на автомобиле в кожанке, красной косынке и с браунингом; повергает в ужас «недорезанных буржуев» и восхищает пролетариев.