Красный лорд. Невероятная судьба революционера, замнаркома, флотоводца, редактора, писателя, дипломата и невозвращенца Фёдора Фёдоровича Раскольников

— Да, замечания. О достоинствах книги распространяться не буду. Думаю, Коба о них сказал. Замечания касаются, как вы, должно быть, догадываетесь, фигуры Троцкого. Не слишком ли много места ему уделено? Никто не спорит, его заслуги в октябрьские дни неоценимы. Но по вашей книге получается, что он да Ильич были единственными застрельщиками Октября. Если бы не они, то и революции бы не было. А роль масс — разве ничего не значит в истории? Я уже не говорю о роли партии, как коллективного вождя масс. Не думаю, что вы так считаете.

— Я действительно так не считаю, — согласился Раскольников.

— И хорошо. Просмотрите текст, право, книга только выиграет от того, что вы устраните указанный перекос. А теперь я хочу вам сделать официальное предложение от имени Политбюро. В отличие от оппозиции, которая предлагала вам роль второго человека в журнале „Красная новь“, мы хотели бы отдать в ваше полное распоряжение такой же литературно-общественный журнал, назначить вас ответственным редактором журнала „Молодая гвардия“. Возьмётесь за это дело? Кроме того, мы подумали, что для дела полезно было бы ввести вас в редколлегию и литературно-критического журнала „На посту“. Журнал ведёт правильную линию на развитие пролетарского крыла современной литературы, но его молодых и бойких сотрудников иногда заносит, вы могли бы помочь им держать верное направление, подлинно марксистско-ленинское. Что вы на это скажете?

— Спасибо за доверие, Лев Борисович. Но это так неожиданно. Очевидно, мне надо подумать?

— А чего тут думать? О чём думать? Сразу и включайтесь в работу.

— Спасибо. Но мне сначала надо завершить мои отношения с НКИД. Кроме того, закончить и некоторые другие, кроме книги, литературные дела.

— Ну, завершайте и заканчивайте скорее…»

В мае 1924 года Фёдор Фёдорович Раскольников участвует в совещании при Отделе печати ЦК РКП(б) «О политике партии в художественной литературе» и активно вступает в полемику с Л. Д. Троцким. Лев Давидович критикует позицию бывшего своего верного друга, помощника и полпреда в Республике Афганистан: мол, Раскольников обрушился на линию, «которую защищает и проводит тов. Воронский» и которая «представляет собою явное искажение нашей большевистской линии в области художественной литературы».

Осенью того же года вышел из печати третий том сочинений Троцкого с полемической вводной статьёй «Уроки Октября». Раскольников обдумывал, как ему поступить с вводной, нельзя ведь было журналу не отозваться на неё, — и тут от Сталина пришёл пакет на его имя. Вскрыв его, он обнаружил в нём вырезанные из книги Троцкого страницы с текстом вводной статьи и короткую записку:

«Т. Раскольников! Автор этой статьи себя разоблачает. Использует исторический материал для сведения внутрипартийных счетов со своими оппонентами. С целью нанести очередной удар нашему партийному единству, пытается доказать, будто в партии ещё в семнадцатом году существовала некая правая социал-демократическая тенденция, боровшаяся с большевизмом, Лениным. Обратите внимание на подчёркнутые мною места, где товарищ явно перевирает факты. Это надо использовать. И ударить. Крепко ударить. Сталин».

Сталин и его ареопаг

Раскольников просмотрел отмеченные Сталиным места. Неточности не бог весть какие, тем не менее, это были неточности, за которые можно было ухватиться при подготовке полемической статьи.

Решив, что должен сам писать статью, Раскольников вначале думал ограничиться одними только этими неточностями, но, втянувшись в работу, почувствовал, что его несёт дальше задачи простого восстановления правды фактов. Вдумываясь в логику Троцкого, видел, для чего ему нужно выделить в партии несуществующую, выдуманную им социал-демократическую тенденцию, «правое крыло», корнями уходящее в 1917-й год, — явно, чтобы противопоставить эту «руководящую тройку» Ленину, «ленинизму» и ему, Троцкому. Натяжки были слишком очевидны, и это возмущало. Хотелось ответить по существу статьи.

И Фёдор ответил. Резко. Уличил Троцкого в подлоге, подтасовке фактов ради очернения своих оппонентов. Подходя к этой книге с позиций, детально разъяснённых ему во время встречи с Иосифом Виссарионовичем Сталиным, Раскольников в своей рецензии на этот том писал следующее: