Красный Треугольник

Мясцо расправило резиновые крылья, взмыло, описало дугу и шлепнулось с глухим причмокиванием у дальней стены. На добычу мгновенно нашлась стая охотников – человечину, от которой отказался Тимур, мгновенно растащили. Перепачканные счастливцы разбредались, пряча по котомкам кусочки отборного мясца.

Дима следил за пиршеством, видимо, страстно желая присоединиться, но финал торжества наступил без него.

– Мясцом брезгуете, а глаб отпустили. Зачем же? – спросил он с досадой.

– Пошел ты…

– Не привыкли, еды боитесь.

– Я не голоден.

– Это возможно. Но я предполагаю другую версию…

Тимур уже дозрел отвесить Дохлику затрещину, но поблизости невидимый голосок заверещал:

– Салах пришлеца метит!

И понесся дальше.

Не проронив ни слова, Дима отшатнулся, прикрылся плащом и пустился наутек.

Окрестности очистились, как будто их вымели, последняя живая душонка – лядащий лужник – убралась подальше. Тимур глянул в даль улицы: никого, кто бы мог наделать такой переполох. Но как только повернулся, обнаружил конкретную причину.

30-й до Эры Резины

Она приближалась не спеша, не прячась, прямо нацеленным курсом, четко посередке между заводских корпусов. И хоть была внешне спокойна, волны необузданной ярости накатывали ее штормом. Все живое, чуя неизбежную беду, попряталось перед наступлением цунами. И только один-одинешенек Тимур возвышался на ее пути.

– Привет! – вякнул Тимур с трусливой ухмылкой.

Потому что слишком хорошо знал, что означает эта холодная собранность. Та, прежняя Машка, достигнув такого просветления, могла натворить что угодно. Например, вылить кастрюлю кипятка на подругу, не вовремя подмигнувшую ее парню. Что поделать – бешенство стриптизерши. Справиться с этим нельзя, можно только отойти в сторону и переждать. Но это было в мире под названием Далёко. А что творится в стриженой башке сейчас – страшно представить. Похоже, все-таки она разделала глаб, обманула глас и вот теперь намерена убрать ненужного свидетеля.

Недавно любимая девушка медленно надвигалась, поигрывая махобоем и буравя немигающим взглядом – в такой ситуации любой рыцарь подмочит гульфик.

Тимур ощутил странное безволие в руках и спросил с непринужденной обидой:

– Ты куда пропала?

– Подними! – процедила сквозь зубы Машка.

– Что сделать?

– Оружие подними, пришлец…

Как ни в чем не бывало, Тимур нагнулся, поднял с земли и протянул Машке свой металлолом.

Взмах резиновой трубки отсек добрый кусок от щита.

– Ух ты, здорово! – восхитился Тимур, у которого мелко тряслось в солнечном сплетении. – А еще раз можешь?

– Ты будешь драться.

– С женщинами – не дерусь…

– Сейчас я тебя отпущу…

Зашвырнув подальше лом и сорвав летный шлем, Тимур бухнулся на колени:

– Сделай милость.

Играл ва-банк: у девицы хватило бы дури отмахнуть ему голову.

Пауза затягивалась. Тимур глянул и обомлел: Машка, кусая губы, рыдала, слезы лились тонкими ручейками. Он кинулся, чтобы обнять ее и прижать, но удар махобоя отрезал ему путь.

– Не подходи! – в лютой ненависти прошипела Машка.

– Да что случилось?!

– Гад ты…

– Что?!

– Гад ты, Новиков. В Далёком был гадом ползучим и здесь отличился.

– Салах… тьфу, Машенька, да что я сделал? Я же тебя пошел искать…

– Врешь, мразь.

– Я вру?! Да знаешь, что я…

– Готовься, сейчас отпущу… За все сразу.

– Да, пожалуйста. Но скажи хоть: за что?!

Пилы взвизгнули и зависли, Машка проговорила медленно:

– Новиков, зачем ты глаб отпустил?

– Послушай, Маш…

– Они ведь добрые были, милые, славные, совершенно беззащитные, как коровы. Теплые, кормили меня всегда, ласковые, никто от них плохого не видел, мясцо растили, всех кормили, а ты… Ты, пришлец поганый, даже не представляешь, что наделал! Я-то думал что-то важное принесет, а он, видали, какой герой ловкий – беззащитных теток как куриц перерезал. Вот ведь подвиг! Сколько чести! Разоделся в ремни и кожанку, надо же, каков герой! Еще тихоней притворяется, а оказывается, вон какой стервец, пришлец…

Машку прорвало, и Тимур понял, что самое страшное, когда надо опасаться за свою шкуру, миновало, теперь будет легче.

– Пожалуйста, делай со мной что хочешь, убей, отпусти, съешь живьем, но сначала выслушай…

Пришлось все-таки отскакивать от летящей циркулярной пилы. Машка хоть и не старалась попасть, но судьбу махобоем лучше не испытывать, так что Тимур занял безопасное расстояние. Пока подруга затихала, размазывая свежую грязь по щекам, нельзя было терять ни мгновения, второй шквал мог последовать внезапно.

– Попробуй соврать, пришлец, я прекрасно знаю, как ты это делаешь.

– Правда, и ничего, кроме правды, – пообещал Тимур. – А потом, пожалуйста – отпускай.

– И отпущу, – сказал она так, что Тимур поспешил начать оправдываться, забыв о подозрениях. Он старался говорить логично, последовательно и убедительно, но пируэты махобоя мешали сосредоточиться. Может, поэтому он говорил искренно.

Машка выслушала, подозрительно насупившись, и мстительно заявила:

– Вот ты и попался, пришлец! Не знаешь, что в Пустом цеху никто не обитает. Даже последний лужник не сунется.

– Это почему?