Красный властелин

- А утром на разведку?

- Зачем утром? Ночью и пойдем.

- Но…

- Солдат ночует тогда, когда позволяет обстановка, и это не зависит от времени суток! - Барабаш ободряюще хлопнул подчиненного по плечу. - Не боись, Ерема, сделаю из тебя справного воина. Хочешь в пластуны?

В пластуны Финк не хотел. Те ребята, конечно, все как один личности легендарные, но он-то мирный человек, и всю жизнь служить не собирается. Да и кончилась та жизнь. Совсем кончилась. Хорошо бы после войны вернуться в родной университет: к бестолковым студентам, к сволочному ректору, к пыльным свиткам биармийских рукописей… Но невысказанное желание проходило по разряду сказок, где-то между говорящими рыбами и кашей из топора.

Матвею, кажется, тоже безразлично, останется он в живых или нет. Может и не кажется, может оно так и есть на самом деле.

- Не хочешь, значит, - старший десятник правильно понял молчание Еремея. - Ну что, дальше топаем?

Вечер того же дня.

Еремей первый раз в жизни оказался в шахте. В настоящей шахте, на многие версты уходящей глубоко в землю. В камень, если точнее сказать. Будучи человеком сугубо городским, бывший профессор предпочитал чувствовать под ногами мощеные булыжником улицы, или доски тротуаров… или паркет университетских кабинетов, а под седалищем - мягкое кресло вместо трухлявого, выпавшего из крепи бруса. Вот не нравилась ему дикая природа, пусть и несущая на себе следы трудовой деятельности многих поколений. Даже дружеские выезды за пределы столичных стен, когда на вертеле над углями румянится хрустящей корочкой молочный поросенок, а в ледяной воде ближайшего ручья остужаются бутыли ракии, и те не любил. Скорее - терпел, да… Но всегда считал бездарной тратой времени и с огромным облегчением возвращался домой, к рукописям - ставшим родными и близкими. И заменившим родных и близких, что уж скрывать-то.

А вот в последние месяцы концентрация трогательного единения с природой, вплоть до спешного насильственного слияния - сугубо в целях выживания, стала настолько велика, что ну ее к Белоглазому! Даже облегчиться по-людски нельзя - все смотришь, как бы змея за самое дорогое не укусила. Суета срамная в общем, а не отправление естественных надобностей.

- Соль? - Финк дотронулся до низкого свода рукотворной пещеры, поблескивающего в слабом свете спрятанного под стеклянным колпаком сгустка огня, и лизнул палец. - Точно соль.

- Ты марципанов ждал? - ирония десятника опасно приблизилась к отметке "сарказм", но бывший профессор на удивление спокойно отреагировал на новую подначку.

- Я же не видел, как ее добывают.

- Ага, прямо в мешках в земле родится, - но и этот "укол" Матвея не достиг цели.

Насмешки старшего десятника стали привычным ритуалом и больше не вызывали обид или раздражения. Такой уж он уродился, ничего не поделаешь.

- Много ее.

- И это хорошо, - Барабаш заворочался, устраиваясь удобнее на расстеленном трофейном плаще. - Ни одна благородная сволочь нас не учует.

- Почему?

- Так соль же, - Матвей замолчал, полагая, будто единственного слова достаточно для объяснения.

- И чего? - повторил вопрос Еремей, у которого природная любознательность ученого пересиливала чувства усталости, голода и жажды. - Они же не кровососы?

- Есть какая-то разница? - пожал плечами старший десятник. - На ихнюю магию соль, чеснок и осина действуют точь-в-точь как на упырей.

- Э-э-э…

- Правду тебе говорю. Серебро, конечно, их не убивает, а в остальном очень похоже.

- Этого не может быть! - Еремей, никогда раньше не интересовавшийся особенностями пиктийского колдовства, сейчас пребывал в некоторой растерянности. - Они же темными нас называют, а не себя.

- Ну и что? - ухмыльнулся во весь щербатый рот старший десятник. - Меня вот бабы как только не называли… и знаешь, до сих пор ни лаять не начал, ни хвост не вырос, ни… х-м-м… остальное. Разве дело в названиях?

- В чем же?

- Ну как тебе объяснить? Ты, Ерема, маг?

- Нет.

- Вот видишь! А вовсю пользуешься магическими артефактами, огнеплюйками в том числе. Или взять вот эту лампу…

- В огнеплюйках энергия Владыки!

- А я про что толкую? Сами ничего не умеем, а магию успешно применяем. А ведь мы с тобой по мнению пиктийцев и есть темные людишки. Тундра неогороженная, так сказать.

Если у бывшего профессора и было иное мнение, то вслух оно не прозвучало. А старший десятник привстал, прислонился спиной к белесой от выступившей соли стене, и продолжил крайне познавательную лекцию:

- Да, Ерема, в Родении любой житель может купить в ближайшей лавке магическую хреновину и пользоваться в собственное удовольствие. У тебя дома кухарка была?

- Я в трактире столовался, - признался Финк. - Но какое отношение имеет кухарка к магии?

- Самое обыкновенное. Все эти подогревающие шкафы, самокрутные мясорубки, и прочее… даже хлебопечки, в конце-то концов.

- Уж не хочешь ли ты сказать, будто Владыка самолично занимается подобными мелочами? - с оскорбленным видом заметил Еремей.

- Зачем самолично? - Матвей уже не удивлялся дремучей невежественности профессора в любых вопросах, кроме древнего шаманизма северных народов. - На заводах все делают.

- Без магии?