Красный волк

Но помощь запоздала: кровь уже перестала идти, а Кару успела измазать платье, и лицо ее все было в красных разводах и следах пальцев и выглядело весьма пугающе. Ун протер ее щеки и нос насколько мог, все отчетливее понимая, что будет дальше. И осознание его воплотилось в жизнь весьма и весьма скоро. Он увидел, как к ним быстрым шагом приближается высокая фигура, а перед ней семенит Тия. С другой стороны спешила долговязая с каким-то жирным седым рааном, судя по нескромному количеству красного шитья на бежевом костюме – очень важным. Ун почувствовал, как против воли, его голова вжимается в плечи.

Гвардеец вежливо кивнул отцу, потом – куда почтительнее, толстяку. Разве что честь не отдал, но раан не смотрел на него: его мелкие желто-зеленые глаза оглядели Нима, который ощупывал ударенное плечо, потом Уна и Кару, которую уже бросилась обнимать и успокаивать Тия, а потом – отца. Куцые красные брови его поползли вверх.

– Господин, прошу простить... – начал отец с таким тихим покорным смирением, что у Уна рот открылся от удивления.

– Вы же Рен? – спросил толстяк. – Вы новый помощник господина Ак-шина?

– Да, – сказал отец, – назначен с прошлого месяца...

– Вот так встреча! А это, значит, ваши ребятишки? Мое имя Гит-шин. Слышали о швейной фабрике «Белая лента»? Да-да! Моя! Владею, управляю. Вот так... Знаете, какое совпадение, я хотел как раз поговорить с кем-нибудь из Совета по поводу новых армейских заказов... Но я понимаю, в Совете такие занятые рааны. Если бы вы могли там напомнить о моем обращении... А что я! Потом обсудим дела. Такой праздник! Такая речь, император говорил, как будто прямо в сердце!.. Да-да, дела подождут, – чем дольше говорил этот благородный господин, тем меньше Ун боялся его гнева. – Обсудим все за вином. У меня есть прекрасное вино. Южное. Да-да. Все дела за вином! Я вас приглашаю к себе. Нет-нет, не отказывайтесь!.. А сейчас надо понять, что здесь происходит. Ним, что с тобой? Что за драка?

Долговязая вспыхнула:

– Папочка, я же рассказала вам, что эти сказали о...

– Наверняка, Ним опять неудачно пошутил, – сказал господин Гит-шин, как отрезал, и долговязая замолкла на полуслове. Важный раан погрозил Ниму жирным пальцем: – А тебе я давно говорил, твои шутки однажды доведут до беды, встретишь раана, который не станет терпеть твои выходки...

Господин Гит-шин отчитывал Нима, говорил что-то еще и еще, доказывал и увещевал, потом повернулся к отцу и вновь принялся приглашать его к себе. И, к удивлению Уна, совершенно не понимал и не видел, с каким призрением, граничащим с отвращением, смотрит на него отец.

Поистине, столица была странным местом.

Часть II. Глава XIV

– Вернулся! Вернулся! – Тия набросилась на Уна и повисла на нем, а потом запрокинула голову и фыркнула, сморщив нос: – Ну и воооонь!

Она отпустила его, оттолкнула, брезгливо отряхнула ладони, обернулась и крикнула, нарушая сонное спокойствие дома:

– Накрывайте на стол! Ун приехал! – потом задумалась, сощурилась и покачала головой. – Я передумала! Сначала готовьте воду! Я его таким к еде не пущу, – вид у нее при этом был как у полноправной хозяйки дома. Хотя кем еще ее можно было назвать, после того как мама... Ун заставил себя отмахнуться от тяжелых мыслей.

– Полевые учения есть полевые учения. Я только с поезда. Что ты ждала?

– Что вернется мой брат, а не куча навоза!

– Не пахну я навозом.

– Да откуда тебе-то знать? В чем это твои ботинки? Даже не думай идти дальше! Разувайся! И носки снимай. У-у-у! И таким ты тащился через всю Столицу!

Она убежала, вместо нее в прихожую, из боковой двери для прислуги, ворвался Пушистый и принялся обнюхивать Уна, жаться к нему боками и дико размахивать хвостом

– Некому тебя почесать без меня! – Ун потрепал пса по холке, и тот немедленно завалился на спину, подставляя под руку белое брюхо.

– С возвращением, господин Ун. Ваши вещи. Прошу.

Ун вздрогнул. Их лакей Дот ходил бесшумно да еще вечно с такой постной рожей, что казался не рааном, а приведением, жившим в этом неохватном доме на двенадцать комнат. Впрочем, постная рожа не мешала ему, и свое дело он знал хорошо. Ун отдал лакею кепи, выстиранную и все равно хранившую следы грязи камуфляжную куртку и походный заплечный мешок. Лицо лакея оставалось бесстрастным, только пятно на правой щеке предательски дернулось. Он ушел, унося вещи, Пушистый побежал следом. Ун же подтянул к носу воротник рубашки, принюхался. Да не пах он так плохо! Ну, может быть, немного хуже обычного, но сейчас он с этим разберется – ему чудилось, что в глубине дома уже зашепталась вода.

Принять ванну, пережить семейный обед, а потом откланяться – если повезет, между первым и третьим делом не пройдет больше двух часов.

Было, правда, еще кое-что.

Ун разулся, прошел через высокие двойные двери в гостевой зал. Маме нравились здешние светло-зеленые обои и блеск люстры, сплетенной из острых стеклянных игл, она обычно смотрела на все это и даже как будто улыбалась, но сейчас ее кресло у окна пустовало.