Красный волк

Она то перебирала камешки, то тыкала палочкой в землю, наверное, отыскивая насекомых, потом тоже заскучала, тоже начала поглядывать на облака, а изредка, когда думала, что Ун не видит, и на него.

Ун полез в карман, нащупал там несколько монет, выбрал две двушки, на которых не чеканили профиль императора, и пересел поближе к макаке.

– Смотри, – сказал он, показывая ей один из серебряных кружков. – А теперь...

Легкое движение пальцев, и монета исчезла. Ун три недели учился грошовым фокусам у своего соседа по палатке, но преуспел только в самых мелких. Для сложных ему не хватало артистизма, чтобы в нужный момент отвлечь зрителя каким-нибудь жестом или шуткой. Впрочем, сейчас он давал представление не перед самой искушенной публикой.

Макака выкатила синие глаза, подалась вперед, и он позволил ей со всех сторон оглядеть свою опустевшую руку.

– Нет-нет. Она совсем исчезла.

Макака посмотрела на Уна с ужасом, тогда он сжалился и показал ей раскрытую ладонь левой руки, на которой блеснула монета. Должно быть, для зверя это было настоящей магией, ведь макаки, насколько он знал, понимали некую связь между причиной и следствием даже лучше собак.

Ун показал ей тот же трюк еще дважды – оба раза с большим успехом – на четвертый же повтор она вдруг выкинула вперед лапу и схватила Уна за запястье ровно в тот момент, когда он аккуратно сбрасывал монету из ладони в рукав рубашки. Пальцы прижали металл к коже Уна, ощупали круглую форму сквозь ткань, на полосатой мордочке возникло удивление, а потом даже какая-то радость и гордость.

– Ну-у-у! – Ун вырвал руку из ее пятерни и спрятал монеты в карман. – Я практиковался всего ничего, знаешь ли. А вот как тебе это...

Но второй фокус он показать уже не успел, на дороге послышался шорох колес, к перекрестку подкатывал автомобиль.

Ним-шин улыбнулся Уну виновато:

– Встретили знакомых, пришлось задержаться на банкете. Ничего не поделаешь. Вот тут есть плед для пикника, давай укроем ее. Пусть в окно сильно не высовывается... Только следи, чтобы не подрала сидение и не нагадила, ладно? Автомобилю и недели нет...

Ун пообещал следить, решив не расстраивать друга новостями, что животное на то и животное, что может поступать непредсказуемо. Он сел рядом с макакой, завернутой в темно-зеленый плед, так что торчала только любопытная мордочка, и на всякий случай крепко обхватил ее рукой. К счастью, макака не испугалась зафырчавшего автомобиля и смирно глядела в окно, на проносившиеся мимо редкие сады и широкие поля. В конце концов, даже госпожа Оли-шин, все дергавшаяся и ожидавшая, что макака вот-вот накинется на нее со спины, успокоилась и перестала оборачиваться.

Но стоило только Уну подумать, что дорога их будет легкой и все предприятие окончится быстро и без проблем, как Ним-шин пропустил очередной поворот, угрожающе близко подобравшись к границам Столицы.

– А что, господин Риц-шин держит своих макак в городе? – спросил Ун прямо.

Ним-шин начал мямлить что-то неразборчиво, пытался отшучиваться, а потом, похоже, все-таки решил, что долго юлить не получится:

– Да я вот подумал, а что мы повезем ее сразу к Рицу? Какой толк? Есть у меня идея получше. Ты не волнуйся, Ун, поверь, тебе моя идея понравится. Мы едем в хорошее место. Там нам помогут все устроить как надо.

Глава XVI

Сначала макака вздрагивала и чуть ли не вскрикивала при виде каждого нового здания, мимо которого проносился автомобиль. Столица явно ее поразила. Потом она попривыкла, осмелела и даже начала лезть к окну, и Уну приходилось крепко держать звереныша. Он боялся, что она случайно заденет ручку, откроет дверь и вывалится на дорогу. Вот уж неудобно получится – страшно подумать, сколько объяснений придется дать в отделении правопорядка, в училище, да еще и господину Риц-шину, навсегда потерявшему ценного питомца. Что скажет отец и представить страшно.

– Куда мы все-таки едем? – спросил Ун, в очередной раз отодвинув любопытную макаку от окна и удостоившись обиженного взгляда.

– Увидишь, – ответил Ним-шин с подозрительным самодовольством.

Ун не собирался отступать:

– Госпожа Оли-шин, а вы не знаете?

Она немедленно повернулась к нему, чуть вздернула носик, очень гордая и, похоже, не привыкшая слышать в свой адрес правильное обращение, и ответила, обойдясь в этот раз без резкости:

– Он мне не сказал, Ун!

Ее незнание было искренним, но вскоре оно сменилось подозрением. Госпожа Оли-шин вертела головой, словно что-то высматривая, и когда автомобиль миновал широкий проспект и свернул в тихий, но очень приличный район, где дома с каждым новым кварталом становились все больше и богаче, она запричитала, погрозила Ним-шину кулачком:

– Ты что придумал? К этой?! Да как ты смеешь!

Ним-шин хохотнул в ответ, подтверждая ее невысказанную до конца догадку, и автомобиль понесся еще быстрее.

– Знаешь что, Ним? Я с тобой больше никуда не поеду! И письма свои дурацкие можешь не писать! – госпожа Оли-шин почти кричала. Макака испугалась, вся скукожилась, подняла синие, настороженные глаза на Уна. Он только пожал плечами, хотя и знал, что зверек этот жест не поймет.