Краткая история Австралии

Все это едва ли могло удовлетворить потребность колоний в самоутверждении. Колонисты Нового Света именно так воспринимали себя, стремились и конкурировать со Старым Светом и превзойти его. Витриной колоний были города, и они рассчитывали, что возрастающее число знаменитостей, писателей-путешественников и комментаторов — выходцев из Австралии будет прославлять ее достижения. Поэтому здание парламента в Мельбурне должно было быть самым грандиозным в империи после Вестминстера, танцевальный зал в здании правительства — больше, чем в Букингемском дворце. «Мельбурн Великолепный» — название, присвоенное заезжим британским журналистом в 1880-х годах, — вступил на путь бурного развития. Его овцеводы преодолели реку Муррей и широко распространились в южной части Нового Южного Уэльса. Они же доминировали в сахарной и животноводческой отраслях Квинсленда. Промышленники Мельбурна за счет протекционистских тарифов сумели добиться экономии масштаба на крупнейшем местном рынке и продавали товары другим колониям. Его купцы создали плантации на Фиджи и разоряли сосновые леса каури в Новой Зеландии. Его финансисты захватили контроль над богатой шахтой Брокен-Хилл, на его бирже бурлили торги акциями других месторождений. Доступность прямых иностранных инвестиций надувала спекулятивные мыльные пузыри земельных компаний и строительных обществ.

В деловых кругах Мельбурна было много шотландцев, и, по словам одного из шотландских эмигрантов, «в мире мало найдется более впечатляющих картин, чем вид шотландца, делающего деньги». В целенаправленном стремлении к богатству эти расчетливые люди подчеркивали свои успехи пышными зданиями городских контор и загородных дворцов. Соблюдая строгую мораль, они молились в массивных базальтовых храмах и строили роскошные гостиницы для непьющих. Уверенные в себе и напористые, они почувствовали, что могут направлять общественный прогресс, и получали удовольствие, занимаясь спортом и выставляя напоказ свои успехи. Придирчивый наблюдатель решился предсказать, что:

Через сто лет средний австралиец будет высоким, грубым, жадным, предприимчивым и талантливым человеком с крепкими челюстями… Его религией будет одна из форм пресвитерианства, а национальной политикой — демократия, ограниченная валютным курсом. Его женой будет худая, недалекая женщина, очень любящая наряжаться и бездельничать, которая мало заботится о детях, но при этом у нее не хватит мозгов, чтобы согрешить с другим мужчиной.

Этим наблюдателем был Маркус Кларк, принадлежавший к литературной богеме. Он дополнил ставшие предметом гордости достижения Мельбурна Великолепного экзотическими сценами из жизни низших классов в Мельбурне Отверженном. Нищета и преступность районов городских трущоб, игорные дома Чайнатауна, ночлежки и бордели в переулках и закоулках соседствовали с клубами и фешенебельными театрами. А.ля города эти непрезентабельные районы стлали таким же естественным элементом, каким для обеспеченной богемной публики и реформаторов нравственности были фондовая биржа или площадки для крикета. В детективном романе Фергуса Хьюма «Тайна хэнсомского кэба» (The Mystery of а Hansom СаЬ, 1886), ставшем международным бестселлером, переплетаются респектабельность дневного Мельбурна Великолепного и мрачная ночная жизнь Мельбурна Отверженного — и там и там люди избавляются от своего прошлого, чтобы обрести новую идентичность. «И весь этот огромный город окутан облаком дыма».

Такой же процесс обновления был очевиден в более личном литературном творчестве переселенцев — дневниках и письмах. Более миллиона человек совершили этот переезд в 1851–1888 гг., огромное большинство — на парусных судах, путешествие на которых занимало до ста дней. Бортовой журнал заполнял интервал между отплытием и прибытием. Большинство людей, которые вели дневники, изгоняли страхи и волнения по поводу рискованного путешествия в неизвестность, ведя записи об однообразных днях, проведенных среди малопривлекательных попутчиков, своих вынужденных соседей. После высадки на берег это состояние прерванной жизни проходило, и дневник откладывался в сторону.