Краткая история Австралии

До середины века церкви были главным источником образования; теперь эту роль взяло на себя государство. Лишение церковных школ государственной помощи было ускорено ожесточенным антагонизмом между конфессиями. Созданию альтернативной системы начального образования — светского, обязательного и бесплатного — способствовало стремление к воспитанию грамотных, дисциплинированных, трудолюбивых граждан. «Растущие нужды и угрозы в обществе, — заявлял в 1872 г. Джордж Хигинботам, — требовали единого центра и источника ответственной власти в деле начального образования». Этим, безусловно, должно было заниматься государство. Обеспечение каждого пригорода и лесного поселка государственной школой потребовало от австралийских колоний громадных ассигнований; учителя и администраторы составляли значительную часть государственных служащих. Централизованные, иерархичные и регламентированные управления образования стали прототипами бюрократии, к формированию которой австралийцы проявили особый талант.

Университеты, открытые в Сиднее (1850), Мельбурне (1853) и Аделаиде (1874), тоже были светскими институтами, учрежденными парламентскими актами, финансируемыми за счет государственных ассигнований и контролируемыми советами, которые назначались большей частью властями. В Мельбурнском университете было даже запрещено преподавание теологии. Основатели университетов надеялись, что либеральное образование в замкнутой среде послужит сглаживанию неровностей колониальных нравов и развитию общественной жизни. На деле университеты быстро приняли более утилитарное направление, сосредоточившись на профессиональном обучении. Подготовка юристов, врачей и инженеров стала главным предназначением закрытого и дорогостоящего высшего образования.

В этой связи надежды на то, что «общеобразовательная», «общественная» или «государственная» школа (различные названия передавали обилие значений) исправит подрастающее поколение детей колонистов, расширит их потенциал и воспитает в них приверженность общей цели, оказались тщетными. Лишь некоторые учителя применяли на практике централизованно предписанные учебные программы. И немногие ученики улавливали в них искру, разжигавшую воображение. Однако государственные школы функционировали большей частью как учреждения закрытого типа. Звонки на урок и отметки в журнале формировали привычку к порядку. Плохо подготовленные, постоянно испытывавшие трудности учителя учили своих подопечных элементарным навыкам чтения и письма, читали им нотации о нравственности, с тем чтобы, окончив школу, они вступили в трудовую жизнь уже в раннем подростковом возрасте.

Цель внедрения общего, светского, обязательного, бесплатного образования так никогда и не была достигнута. Католики отвергали «языческую систему образования», как ее охарактеризовал архиепископ Сиднея, и шли на огромные жертвы ради создания своей собственной системы образования. Мать Мэри Маккиллоп, в 1866 г. ставшая сооснователем ордена Сестер св. Иосифа Святого сердца, была предана делу образования католиков-бедняков, особенно живших в необжитых районах, и стала вдохновителем этой миссии. Отказ подчиниться церковной власти привел к ее временному отлучению от церкви и враждебному отношению к ней епископата. Позднее Мэри Маккиллоп стала национальной героиней, а в 1995 г. папа Иоанн Павел II посетил Сидней на праздновании по поводу ее причисления к лику святых. Протестантские школы действовали на другом конце социальной лестницы, заполняя пробел между начальным и высшим образованием для богатых.

Государство, тем не менее, упорно продолжало содействовать формированию общей культуры. Музеи, галереи, библиотеки, парки, ботанические и зоологические сады служили местами доя рационального отдыха и самосовершенствования. Начав с подражания признанным образцам (публичная библиотека Мельбурна, например, началась с приобретения всех произведений, цитируемых в «Истории упадка и разрушения Римской империи» Эдуарда Гиббона, а художественная галерея города — с гипсовых слепков античных фризов и статуй), эти учреждения благодаря ориентации на воспитание гражданственности постепенно обрели своеобразие, сочетая стремление к возвышенности, просветительству и доступности. Их общественная функция, в свою очередь, формировала культуру. Написанные на заказ дм частных лиц портреты и бытовые картины первых колониальных художников уступали место романтическим пейзажам Конрада Мартенса, Юджина фон Герарда и монументальным историческим полотнам Уильяма Струтта. Распространение коммерческого театра, спорта и других видов досуга косвенно подтверждало наличие у людей свободных средств, равно как и времени доя их использования в собственное удовольствие.