Краткая история Австралии

Иногда войну рассматривают как регенерирующую силу, как своего рода австралийский лесной пожар, который гальванизирует энергию, сжигает накопившиеся, устаревшие привычки, открывает дорогу новому, интенсивному развитию. Первая мировая война не принесла национального возрождения. Она убивала и калечила. Она оставила бремя долгов, которое увеличивалось по мере выплат ветеранам и вдовам погибших воинов; даже в разгар Великой депрессии начала 1930-х годов пенсии за участие в войне получало больше австралийцев, чем было охвачено системой социального обеспечения. Это далеко не способствовало укреплению приверженности общим интересам и приводило к ослаблению чувства долга: жить одним сегодняшним днем — таков был всеобщий ответ на затянувшиеся испытания. Война не уменьшила, а увеличила иждивенчество, обострила предрассудки, усугубила разногласия.

Нажив политический капитал на своих подвигах во время Парижской мирной конференции, Хьюз предстал перед электоратом в конце 1919 г. в образе заслуженного вояки — «маленького диггера», — и ему удалось обеспечить большинство Националистической партии в парламенте. На следующих выборах, которые состоялись через три года, он столкнулся с более значительной оппозицией. Возникла Аграрная партия, представлявшая недовольных фермеров, а городские предприниматели, в свою очередь, стали обнаруживать признаки усталости от действия введенного Хьюзом нечеткого режима государственного контроля за бизнесом. В результате националисты утратили свое большинство в парламенте и в начале 1923 г. скинули Хьюза и создали коалицию с Аграрной партией.

Новый премьер-министр от партии националистов Стэнли Брюс и его заместитель от Аграрной партии Эрл Пейдж занимали свои посты до конца десятилетия. Они были малоподходящей друг другу парой: первый происходил из семьи видных мельнбурских бизнесменов, получил образование в Англии, второй — эксцентричный сельский доктор из Нового Южного Уэльса. Их сторонники надеялись, что новые руководители смогут использовать эффект новой метлы, чтобы вымести все те несуразности, что понаделал маленький бесенок — их предшественник. Однако им это не удалось. Основные направления государственной политики были определены слишком жестко, а проблемы оказались трудноразрешимыми.

Хьюз стремился восстановить потенциал страны, оставаясь в рамках империи. Он надеялся на Британию как на рынок сбыта сырья, рассчитывал на импортозамещение путем расширения обрабатывающих отраслей местной промышленности, стремился к государственным мерам по стимулированию роста численности населения и к государственному регулированию уровня жизни. Однако без соответствующего роста производительности эти протекционистские механизмы лишь увеличивали затраты производителей. Значительное расширение протекционистских тарифов в конце войны способствовало появлению Сельской партии, в то время как интересы городского бизнеса требовали, чтобы Брюс урезал государственные расходы и уменьшил регулирование. Эти ожидания оказались тщетными. Правительство Брюса — Пейджа усилило помощь поставщикам сырьевых товаров. Вместо того чтобы свернуть государственные расходы, оно увеличало их. Новая администрация замкнулась на политике «протекционизма по всем направлениям».

Брюс — единственный бизнесмен, который успешно превратился в политика национального масштаба. Демонстрируя понимание эффективности громких фраз, он объяснял элементы своей политики на имперской конференции в 1923 г., используя броскую аллитерацию: «Развитие империи зависит от трех вещей: мужчин, денег и рынков»²². Мужчины из Британии были нужны Австралии, равно как женщины и дети, чтобы заполнять просторы страны, но больше всего чувствовалась необходимость в мужчинах, способных сделать австралийские земли производительными. И в это десятилетие британское правительство оказало финансовую поддержку новой волне иммигрантов, превысившей 200 тыс. человек. Деньги требовались от британских инвесторов, чтобы правительство Австралии могло воплотить в жизнь необходимые проекты развития и австралийские производители получили возможность расширить свой потенциал. Австралийский Союз и штаты, координируя свои займы, в 1920-х годах обратились к Лондонскому Сити и заняли еще 230 млн ф. ст. Рынки были необходимы для сбыта растущего производства сырьевых товаров — Британия оставалась главным потребителем австралийской шерсти и пшеницы, а также молочной продукции, мяса, фруктов и сахара.