Краткая история Индии

Джахангира часто изображают ленивым и вялым. Хотя пристрастие к опиуму и алкоголю сказывалось на нем в последние годы, на самом деле он был просвещенным и веротерпимым правителем, который следовал политическому курсу своего отца и многое старался улучшить. Индийский историк искусства Ашок Кумар Дас описывает Джахангира как эстета: «Он был аристократом со взглядом натуралиста, видением поэта, вкусом знатока и философией эпикурейца». Как и Бабур, он оставил подробные мемуары, «Джахангир-наме», которые рассказывают о его увлечении изучением природы (он знал названия всех птиц Северной Индии) и о его покровительстве искусствам. Генри Беверидж, переводивший в XIX веке мемуары Джахангира, утверждал, что император был бы «самым лучшим и счастливым человеком на должности директора Музея естественной истории».

Среди тысяч рисунков, заказанных им, есть изображение к настоящему моменту вымершего маврикийского дронта. Картина придворного художника Устада Мансура считается самым точным в мире изображением этой птицы, выполненным с живой натуры. Мемуары Джахангира также содержат подробное описание брачных игр индийских журавлей и результаты опыта по препарированию льва в поисках физической причины его смелости.

Когда его любимый придворный Инаят-хан умирал от пристрастия к опиуму, Джахангир приказал нарисовать и написать его образ. Джайнский монах, живший при дворе Джахангира, Упадхьяя Бханучандра Гани, остро подмечал упадок нравов того времени:

Джахангир развлекался и наслаждался, как Индра в небесах – порой останавливаясь в превосходных гостиницах, порой на берегах Инда, порой путешествуя в горах, порой в своих разноцветных усадьбах, порой приходя в восторг от представлений своих лучших танцовщиц, порой внимая нежной музыке, исполняемой благородными девицами, а порой созерцая драматические постановки.

Среди многочисленных европейских посетителей двора Джахангира оказался сэр Томас Роу (1581–1644), прибывший в 1615 году с письмами и подарками от Якова I, чтобы подписать торговое соглашение с Ост-Индской компанией. Из всех подарков, которые передал Роу, Джахангир наиболее оценил английские картины и миниатюры, которые он приказал своим художникам скопировать. Роу провел в Индии три года, составив об этом времени подробный отчет, описав, помимо прочего, передвижение императорского двора от одного лагеря к другому во время поездок по стране. Для перевозки одних только царских шатров задействовались более тысячи слонов, верблюдов и волов. Роу посчитал, что когда лагерь останавливался на ночевку, он занимал площадь 32 километра в окружности и по размеру мог сравниться с любым европейским городом.

Роу не был первым торговцем при могольском дворе. Множество торговых обществ, от еврейских и мусульманских сообществ в мамлюкском Египте до йеменских Расулидов, а также португальцев, к XVI веку наладили в Индии разветвленные торговые сети, торгуя в основном пряностями, например перцем и кардамоном из Кералы. Перец закупался на рынках Кочина и по пути до Лиссабона вырастал в цене в восемь раз. Большой спрос на перец в Персии, Османской империи и китайской империи Мин привел к тому, что в начале XVI века его стали собирать гораздо больше. Оплата в золоте, серебре, слоновой кости, меди и рабах поступала в хранилища индийских купцов. При Акбаре и Джахангире иноземных, в том числе европейских, ремесленников приглашали селиться в Индии и обучать ткачей новым технологиям изготовления одежды, привнося в индийский стиль иранские, европейские и китайские мотивы.

Как и его отец, Джахангир привечал при своем дворе мыслителей и учителей разной веры, а также читал тексты, переведенные с санскрита. Его дворцы украшались статуями и образами Богоматери. И хотя он оставался убежденным мусульманином, но взгляды имел весьма светские. «Приветствуются и разрешаются все верования, потому что у царя нет никаких», – писал Роу. Исключение составляли йоги. Хотя к ним тоже относились терпимо, но он описывает их как не имеющих никаких религиозных познаний и воспринимает их идеи как «духовную темень».