Краткая история равенства

Самая большая проблема понятия международной помощи на сегодняшний день заключается в том, что оно предполагает существование справедливого в своей основе баланса рынка, при котором каждая страна на законных основаниях владеет богатствами, произведенными либо накопленными в прошлом отдельно от всех остальных. Однако на практике ничего подобного просто не бывает. Западные страны никогда не смогли бы так обогатиться после промышленной революции без международного разделения труда и необузданной эксплуатации природных и человеческих ресурсов планеты. В общем богатые страны просто не смогли бы существовать в отсутствие бедных, равно как и ресурсов остального мира: это в равной степени касается как старых могущественных европейских держав, так и новоявленных азиатских экономических лидеров, таких как Япония и Китай. Если в XVIII–XIX веках двигателем экономического развития были рабы, хлопок, дерево, а потом и уголь, то в XX столетии, как и сейчас, в начале XXI века, оно опирается на масштабное использование мировых богатств и дешевой рабочей силы в странах периферии, а также на запасы нефти и газа, накопленные за миллионы лет в недрах Земли, ускоренное сжигание которых подвело нас к той черте, за которой планета станет просто нежилой, причем в первую очередь от этого пострадают самые бедные страны[251].

С точки зрения истории, идея о том, что каждая страна (или, что еще хуже, каждый житель каждой отдельно взятой страны) несет личную ответственность за собственное производство и богатство, практически лишена смысла. По своему происхождению все богатства носят коллективный характер. Частная собственность (по крайней мере, в теории) вводилась лишь для того, чтобы использовать ее в интересах всех и каждого в рамках сбалансированной системы институтов и прав, ограничивающих индивидуальное накопление, способствующих отправлению власти и лучшему перераспределению общего наследия. Страх, вызванный непониманием того, на каком этапе этого политического процесса следует остановиться, вполне объясним, особенно на международном уровне, где зачастую слишком сильны предрассудки, а различные социальные группы плохо знакомы друг с другом и поэтому не могут правильно оценивать взаимное положение дел, из-за чего поиск общих норм правосудия становится еще невразумительнее и труднее[252]. Вместе с тем такой страх – плохой советчик, ведь на деле, кроме описанного нами политического, институционального процесса, насколько хрупкого, настолько и необходимого, других вариантов попросту нет. И компромиссы, которых удастся достичь, и инструменты, которые удастся создать, такие как перераспределение богатств или налоги на мировом уровне, упомянутые выше, всегда будут временными и далекими от совершенства. Но альтернативные решения, сводящиеся к возведению рынка в культ и абсолютному уважению прав приобретенных в прошлом активов независимо от их размера и происхождения, представляют собой ненадлежащую модель, призванную сохранить существующую несправедливость и ничем не обоснованные властные отношения, и в конечном счете готовящую почву для новых кризисов.

От социально-национального государства к социально-федеральному государству

В дополнение к наделению бедных стран правом развиваться и получать часть поступлений от налога на транснациональные корпорации и миллиардеров нам также следует переосмыслить всю систему международной организации. В основе мировой экономической системы вот уже несколько десятилетий лежит двойственный постулат. С одной стороны, отношения между странами, как предполагается, опираются на абсолютно свободное движение активов и капитала, на практике не ограниченное почти никакими условиями. Но, с другой стороны, политический выбор при решении внутренних вопросов, особенно в налоговой, социальной или правовой сферах, является прерогативой только этих стран и объектом строго национального суверенитета: это и есть принцип социально-национального государства. Вся проблема в том, что два вышеназванных компонента вступают друг с другом в противоречие: свободное обращение капиталов, не ограниченное фискальными правилами или общим регулированием, радикально склоняет национальный выбор в пользу самых могущественных и активных участников процесса и по сути представляет собой новую форму власти на налоговой основе, все выгоды от которой достаются самым богатым. В более широком смысле бесконтрольная свобода торговли сопровождается ростом неравенства в странах и в ускоренном темпе ведет нас к климатической катастрофе – две эти проблемы на сегодняшний день принято считать главными вызовами процесса глобализации[253].