Краткая история религии

Иначе видел отношения человечества с Богом Иисус. Однако то, что он предлагал, было настолько обескураживающим, что иерархи Церкви даже и не пытались этим руководствоваться. В одной из притч Иисус рассказал о виноградаре, который заплатил всем работникам поровну, сколько бы каждый из них ни трудился. Иисус говорил, что отношение Бога к людям не основано на трудовом праве. Они всегда личностные и учитывают все особенные индивидуальные нужды. В другой, еще более будоражащей притче, молодой юноша потребовал от отца свою долю наследства и спустил ее на разгульную жизнь. После этого он, однако, был радостно принят обратно в дом отца, который не произнес ни слова осуждения. Таков Бог, говорит Иисус. Не важно, как вы живете – он никогда не перестанет любить вас. Постарайтесь и вы любить друг друга так же!

Это казалось безумием! Устроенный таким образом мир мгновенно придет к хаосу во всех его системах и институтах, включая религию. Но именно такую Церковь, движимую любовью, увидел той ночью Лютер в своем кабинете в Виттенберге. Как писал апостол Павел, бывший для Лютера примером, любовь всего надеется, все переносит (1 Кор. 13:7). Ничто не может воспрепятствовать любви Бога к своим детям, включая их беззакония. Как бы ни были они виноваты, Бог продолжает их любить. Спасает именно любовь, а не страх и не то, что им порождается.

Церковь, однако, допустила превращение религии божественной любви в религию человеческой жестокости. Вот что сделал Константин, когда истребил врагов под знаменами с Крестом Иисуса. Вот что делали крестоносцы в Святой земле, убивая мусульман. И это же делала инквизиция, отрывая руки еретикам на дыбе. Все они считали, что поступали правильно, заставляя людей покориться их Богу. Потому что их Бог, на самом деле, был проекцией их самих.

Лютер увидел, как глубоко ошибочно было это все. Тогда он и обрел мужество восстать против власти и корысти Католической Церкви и призвать к чему-то новому. Так родился протестантизм. Как ясно из наименования, он определяет себя в большей степени через то, против чего восстает, чем через то, за что выступает. Однако его борьба с беспощадностью власти привнесла в европейскую историю нечто ценное. Пробудились силы, которые в свое время бросят вызов политической – так же, как когда-то религиозной – тирании.

С учетом того, как было организовано общество в то время, протестантское движение вряд ли могло распространяться без помощи и поддержки местных правителей. Тогда Европа не была демократической. Потому возникающие Реформаторские церкви нуждались в поддержке королей и князей. Заключались союзы с правителями, и возникали все новые церкви. Однако не все они сходились друг с другом во взглядах и верованиях. Поэтому за Великим расколом последовали меньшие – между самими протестантами, которые не были согласны друг с другом в том, как должна быть устроена их новая, очищенная Церковь. Сила протестантизма оказалась его же слабостью: абсолютная неспособность идти на компромисс с тем, с чем они не согласны.

Сила же Римской Церкви была в ее сопротивлении расколам. Своим единомыслием она крепко связывала одной верой разные народы, живущие в разных странах. Даже язык мессы везде был один – латынь. Только образованные могли понять его, но таких всегда было немного, даже среди клириков. Посещавшие мессу прихожане во всей Европе оставались наедине со своим невежеством и не понимали, что произносится в алтаре. Однако они были едины в своем совместном участии в сакральном действе, которое повсюду было одинаковым. После Реформации единство было утрачено, за исключением самой Католической церкви.

На конвульсии Реформации Католическая Церковь ответила собственным реформистским движением, Контрреформацией. Папа Павел III собрал в итальянском городе Тренте церковный собор, который заседал с 1545 по 1563 год. Как и ожидалось, он осудил творения Мартина Лютера, но осудил также и те свои недостатки, которые вызвали критику, Церковь, называвшая себя Кораблем святого Петра, апостола, которого она считала первым Папой, пережила шторм, грозивший ее потопить, Дальнейшее ее плавание по истории, тревожимое периодическими ветрами, никогда уже не оказывалось перед столь серьезной угрозой.