Краткая история тела. 24 часа из жизни тела: секс, еда, сон, работа

Я была не одинока. Мужчина в соседнем кресле сидел с закрытыми глазами, слегка кивая в такт дыханию. Когда подбородок ударялся о грудь, мужчина открывал глаза и моментально выпрямлялся, но затем его голова снова падала. Женщина слева от меня сдерживала зевоту; я тоже пыталась подавить свою – два раза, но потом сдалась этому приносящему наслаждение вдоху, в среднем длящемуся шесть секунд, хотя у мужчин он может продолжаться немного дольше.

По словам ученых, зевота приходит как сама по себе, так и вместе с потягиванием и/или эрекцией (это объясняет, почему у мужчин зевки длиннее)[201]. Ее назначение во многом остается загадкой. Раньше считалось, что она связана с дыханием. Думали, что с помощью зевка организм добирает кислорода или избавляется от лишней углекислоты в крови. Однако после того как Роберт Провин, психолог из Мэрилендского университета, проверил, как вдыхание разных газовых смесей действует на интенсивность зевоты, стало ясно, что содержание кислорода или углекислого газа в крови почти не влияет на зевоту[202]. Зевать хочется даже тем, кто дышит чистым кислородом. Теперь считается, что зевота исполняет ту же функцию, что и потягивание: способствует повышению кровяного давления, учащению сердечного ритма и распрямлению мышц и суставов во время переходных периодов между сном и бодрствованием.

Она также рассматривается как социальный сигнал. «Зевота может быть примитивной формой невербальной коммуникации, отражающей мысли человека и его внутреннее состояние», – считает Стивен Платек из Ливерпульского университета. Возможно, этим объясняется «заразительность» зевоты. Как говорит д-р Сойсс, достаточно зевнуть одному, чтобы остальные принялись зевать вслед за ним[203].

Люди начинают зевать еще в утробе матери, примерно на 11-й неделе внутриутробного развития, но заразной зевота становится только на первом году жизни – и примерно у половины людей. Чтобы понять природу этого явления, Платек и его коллеги провели ряд экспериментов, целью которых было увидеть, что может делать людей восприимчивыми к зевоте[204].

Группа ученых протестировала 65 студентов, чтобы выявить те черты их характера, которые отражают уровень самоанализа и эмпатии (способности к сопереживанию), а затем показали студентам короткие видеоролики с зевающими людьми, наблюдая за ними через одностороннее зеркало. Под воздействием увиденного на экране зевать начало чуть больше 40 % участников эксперимента. Так подтвердилась тесная корреляция между высокими результатами в тесте на самоанализ/эмпатию и подверженность заразной зевоте. Ученые предположили, что люди, которые зевают вслед за другими, более склонны к самоанализу и обладают лучшими навыками чтения чужих мыслей по лицам. Дальнейшие исследования с использованием магнитно-резонансного сканирования показали: когда человек видит, как кто-то зевает, в его мозгу активируются участки, которые отвечают за самоанализ и восприятие[205]. Так что «зевота может быть в большей степени отражением нашей человеческой природы, чем циклов сна», – говорит Платек.

Итак, вот вам новый критерий для выбора друзей: зевните и посмотрите, кто зевнет в ответ.

* * *

А что же происходит с организмом в период спада? Неужели мы устаем всего лишь потому, что нас изматывает прошедшая половина дня? По словам Карскадон, маленькие дети не чувствуют этого спада активности даже при большой физической нагрузке, а подростки в середине и конце периода полового созревания его ощущают. По мере взросления дневной спад активности становится для нас обычным делом, и мы испытываем его практически каждый день на протяжении всей жизни. Когда мы достигаем пожилого возраста, этот спад становится длиннее и продолжается примерно с 11.30 до 17.30.

Усталость накапливается за день в зависимости от вашей утренней активности (и, разумеется, от того, сколько вы спали ночью). В старших классах я играла мать Хелен Келлер в послеобеденных представлениях пьесы «Сотворившая чудо». Помню, как однажды перед началом спектакля выглянула из-за занавеса и увидела свою мать в третьем ряду зрительного зала. Она сидела прямо, с высоко поднятой головой и, казалось, смотрела прямо на меня, но ее глаза были закрыты. Когда я пришла вечером домой, меня ждала записка: «Не понимаю, как ты играешь эту роль каждый день».

Я изображала заботливую мамочку три часа в день несколько раз в неделю. Моя мама к тому времени исполняла эту роль сутками напролет больше десяти лет. И старания делать это хорошо – кормить, купать, помогать моей сестре-инвалиду и при этом заботиться о семье из семи человек – забирали практически все ее силы.