Краткая история тела. 24 часа из жизни тела: секс, еда, сон, работа

Существует некоторое подтверждение того, что плотный обед может спровоцировать усталость. Считается, что полный желудок вызывает сонливость (так же как голод может вызвать возбуждение)[207]. Перемещение пищи из желудка в двенадцатиперстную кишку тоже способно навевать дремоту. У кошек даже легкая стимуляция стенок тонкой кишки вызывает сильную сонливость[208]. Свою роль играет и инсулин. Сразу после еды организм часто ощущает кратковременный скачок энергии из-за повышения содержания в крови глюкозы (или сахара). За ним следует всплеск выработки инсулина, гормона, который «открывает» клетки для глюкозы. Иногда в кровь выбрасывается слишком много инсулина, и тогда слишком много глюкозы переходит в «депо» (гликоген в печени), а содержание ее в крови оказывается недостаточным для обеспечения организма энергией в данный момент. Плотный обед, состоящий из жирных блюд, способен усилить спад активности, говорят ученые из Университета Шеффилда, возможно потому, что жир способствует выбросу ССК, гормона насыщения, который оказывает седативное действие как на человека, так и на животных[209].

Однако исследования показывают, что спад активности происходит независимо от того, обедали вы или нет. Сравнив послеобеденный сон тех, кто поел плотно, совсем немного или вообще не ел, ученые убедились, что 92 % тех, кто ел, спали 1,5 часа вне зависимости от объема съеденной пищи, а те, кто не ел, тоже спали, правда всего 30 минут[210]. Обед может усугубить или затянуть спад, говорят ученые, но не может его спровоцировать.

Никто точно не знает, чем вызван послеобеденный спад. Карскадон и другие предполагают, что его причиной может быть синхронизация противоположных процессов в нашем организме[211]. Первый – это механизм поддержания гомеостаза. Функция «надо поспать» включается, как только мы встаем утром с постели, при этом фиксируется растущая «задолженность по сну». С течением времени «гомеостатическая сила» требует вернуть долг, и нас начинает клонить ко сну.

Примерно каждые полтора-два часа мы чувствуем особенно сильную сонливость. Перетц Лави подтвердил это, когда проверял способность людей к засыпанию, попросив их пытаться заснуть каждые 20 минут в течение суток, то есть сделать 72 попытки[212]. Лави обнаружил, что «ворота сна», пройдя которые мы засыпаем относительно быстро, открываются примерно раз в 90–120 минут. Этот цикл более выражен ночью (когда сменные рабочие испытывают чередующиеся периоды сонливости и бодрости), но сохраняется и днем. Вы подвержены его воздействию вне зависимости от того, хорошо или плохо спали этой ночью.

Сохранять бодрость и активность во время открывания и закрывания «ворот сна» нам помогает механизм циркадианной активности, работу которого контролируют главные часы в СХЯ. Дейл Эдгар с медицинского факультета Стэнфордского университета определил его местонахождение в ходе наблюдений над обезьянками саймири[213]. Эти зверьки живут примерно в том же режиме, что и люди: бодрствуют 16 часов, а затем спят 8 часов. Когда Эдгар уничтожил у обезьян СХЯ, они начали постоянно засыпать в течение суток.

На протяжении дня «циркадианная система активности» работает в ритме, отличном от режима работы регулятора сна, считает Карскадон. Самый низкий «сигнал активности» приходится на раннее утро, примерно на 3 часа, когда температура тела минимальна. Далее «сигнал бодрствования» становится все сильнее и сильнее, уравновешивая растущую «гомеостатическую потребность» поспать. Мощная волна активности накрывает нас через несколько часов после пробуждения, вызывая пик умственной деятельности, приходящийся как раз на это время. К раннему вечеру «сигнал активности» становится настолько сильным, что создает «фазу оживления», длящуюся несколько часов, а затем снижается, и наступает «циркадианная ночь». Итак, на протяжении суток наше тело буквально раздирают два разнонаправленных процесса. В течение дня механизм активности обычно доминирует над потребностью поспать, и мы остаемся бодрыми и энергичными. Однако к полудню, говорит Карскадон, «потребность в сне накапливается, а сигнал бодрствования еще не настолько силен, чтобы эффективно противостоять ей»; мы поддаемся накатывающейся дремоте, и «ворота сна» гостеприимно распахиваются.

Насколько сильно вы реагируете на полуденный спад, зависит от вашего хронотипа, замечает Карскадон[214]. «У „сов“ перепад между пиком активности, сонливостью и новым пиком активности намного больше, – объясняет она. – А у „жаворонков“ уровень активности в течение дня колеблется незначительно, зато резко падает с наступлением темноты».