Кратос 1

— Вы не сможете проводить другую. Вы Преображенный, а, значит, у нас одни интересы.

— Ваши условия?

— Во-первых, вы уступаете нам остров Ихтус в Центральном море.

Северный материк Кратоса огибает Центральное море, словно гигантская подкова или круг с вырванным неровным куском, который кто-то оттянул вниз, к южному полюсу, да так и оставил. Получился Южный материк. Между материками множество островов. Ихтус самый большой и ближе всего к Северному материку, но почти не заселен. Зачем он им? В качестве базы?

— Хорошо, — сказал я. — Но вы не имеете права строить там военных объектов и размещать военный флот.

Он кивнул.

— Это нас вполне устраивает.

Странно! Я готовился к долгой торговле.

— Это не все, — сказал Михаэль. — Вы должны немедленно освободить арестованных членов Огненного Братства и снять запрет с деятельности этой организации. Храм в Кириополе должен быть открыт.

Я кивнул. Сомневаясь, скрепя сердце. Но деться мне некуда. Это не такая большая плата за мир и свободу.

— Кроме того, нам нужно право на строительство подобных храмов по всему Кратосу, — продолжил метаморф.

— Нет, — сказал я.

— Хорошо, отложим этот вопрос. Я уверен, что вскоре вы сами подпишите такое распоряжение, без всякого давления с нашей стороны.

— Посмотрим, — сказал я. — Теперь о вас. Флот Махди должен вернуться к владельцам.

— Увы! — он развел руками и улыбнулся. — Он арендован на год. Флот Махди будет находиться на орбите Рэма. Но если вы не тронете нас на Ихтусе, думаю, проблем не будет.

Я сжал губы. Но другого выхода нет, с флотом Махди нам не справиться, по крайней мере, сейчас.

— Я согласен, — сказал я. — Но у меня еще одно условие: вы делитесь с нами информацией о Т-синдроме.

Он кивнул.

— Это и в наших интересах. Ваше сопротивление на восемьдесят процентов объясняется неосведомленностью об истинном положении вещей.

— Что вы имеете в виду?

— Вы считаете, что мы заражаем население захваченных планет Т-синдромом. Это не так.

Я усмехнулся.

— Я сам это видел.

— Что вы видели?

— Регистрацию. То есть впрыскивание в кровь возбудителя.

Он улыбнулся.

— А вам не пришло в голову, что это не яд, а противоядие?

— Во-первых, противоядие не впрыскивают здоровым, а во-вторых, после противоядия не начинается болезнь.

— Проявления болезни, — уточнил он. — Вы так уверены, что они были здоровы? Какая часть населения Кратоса, по-вашему, заражена?

— Около двадцати процентов.

— Сто, — сказал он. — В крайнем случае, девяносто. Может быть, где-то в глухой провинции и есть люди, без биомодераторов в крови. Они здоровы. Остальные заражены. Программа распространяется по Сети, по крайней мере, десятки лет. Она должна была сработать в некий час икс, и он настал около года назад, процесс начался.

— Вы ее нашли? — спросил я.

Он кивнул.

— Поделитесь кодом?

— Да, конечно.

Я вспомнил Анатоля.

— Почему те, кому вы вводили «противоядие», все равно умирают?

— Наши методы несовершенны. Мы не можем спасти всех.

— Вы дадите нам метод?

— Да.

— Тогда еще один вопрос. Корабли флота, который появился из первого открытого вами гипертуннеля, в конце сражения стали странно себя вести. Это объясняется тем, что начались приступы среди экипажа, поскольку излучение Тракля способно их инициировать. Я прав?

Он помолчал. Наконец кивнул.

— Да.

— Значит, вы начали переговоры только потому, что еще немного и ваш экипаж тоже был бы в таком состоянии. Возможно, уже есть. Так?

— Не только потому, — сказал он. — Всего лишь одна из причин. Что это меняет? Вы можете уничтожить нас, но флота Махди не остановите. Он сожжет вас до того, как экипажи станут не боеспособными из-за проявлений Т-синдрома.

— И значит, никакого средства нет, — предположил я.

— Средство есть. У вас будет возможность его проверить.

— Ну, хорошо. Я согласен на ваши условия.

Мы раскланялись, и я отправился к выходу.

Меня уже битый час вызывали по перстню связи, но во время переговоров я не мог ответить.

Теперь я разрешил доступ. Это Ройтман.

— Даниил Андреевич, Хазаровский свободен.

— Как!

Я слишком хорошо понимал, что это означает.

— Пришли из СБК с запиской от Страдина. Он завещал немедленно освободить Леонида Аркадьевича в случае своей смерти. Хорошо, что лечение закончено. Но реабилитацию мы только начинали проводить. Единственное, что я мог сделать — это загнать его под биопрограммер и восстановить гормональный уровень. То, что было возможно. Зато теперь он куда более склонен к активным действиям.

— Иди за ним и глаз с него не спускай!

— Не могу. Он запретил мне сопровождать его. Он свободный человек, я не имею права вмешиваться. Черт бы побрал эти амнистии! При наших методах амнистировать — это выгнать человека из больницы с кровоточащими ранами, не зарубцевавшимися после операции! Отмените их ради Бога!

— Это я сам решу, Евгений Львович, — спокойно сказал я. — А вы делайте свое дело. Вы за него отвечаете!

По возвращении на Кратос, в тот же день я отправился в СБК. Мне нужен был код-противоядие для Хазаровского. И еще одно…

Я вызвал к себе Германа. Просто, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Герман, убийство Страдина ваших рук дело?

Он выдержал этот взгляд.

— Нет, Даниил Андреевич.