Кремль 2222. Покровское-Стрешнево

«А зачем нам туда соваться? Там же уже ничего нет. Даже трупа твоего отца».

«А ты уверен, что его хорошо искали?»

Старшина задумался, вспоминая. Потом произнес:

«Ну сам-то я там не был. А Якуб говорил, что вроде бы ничего не нашли».

«Мне тоже об этом говорили. Только не Якуб, а его подручный. Этот, который допросы вел».

«Марк?» – подсказал Латыпов.

«Да, он, урод. Так вот, этот Марк мне сказал, что труп отца разведчики якобы не нашли. Потому и веры моим словам нет. Но они видели часть человеческого тела, практически одни ноги. Я и подумала, что это могли быть останки отца. А верхнюю часть трупа сожрали осмы. Или она просто растворилась, когда осмы плюнули в отца кислотой».

«Ну, предположим, что так. Только я все равно не понял, зачем нам туда идти… Ты что, хочешь захоронить останки отца?».

«Нет. – Лесовичка отрицательно мотнула головой. – Какой смысл хоронить ноги? Я о другом. У отца была сумка. А в сумке лежала карта. На ней указан маршрут до Кремля – самый короткий и безопасный. Эту карту отцу перед смертью отдал один старик-калик».

«Странствующий сказитель?»

«Ну да, вроде этого. Легенды всякие рассказывал, сказки. Он к нам забрел в городище, а потом заболел и умер. Так вот, если мы будем добираться до Кремля, эта карта нам здорово пригодится».

«Думаешь, сумка с картой все еще в этом подвале?»

«А что с ней случится? Она, скорее всего, упала на пол и валяется там до сих пор. Осмам она не нужна. Нео тоже. А ваши разведчики, когда приходили во второй раз, ее просто не нашли в темноте. Да и не искали они сумку. Им был нужен труп отца и товар маркитантов… Давай мы поищем. Это почти по дороге и много времени не займет».

Латыпов согласился. И пока не жалел об этом, потому что на дорогу они потратили меньше двух часов. И врагов никаких не встретили – ни капитолийцев, ни мутантов. Теперь осталось совсем немного – приблизиться к развалюхе, спуститься в подвал и пошариться там как следует. Глядишь, и вправду карта обнаружится.

Благополучно миновав колючие кусты мутировавшей плотоядной розы, они дошли до полуразрушенного здания и двинулись вдоль стены. Но когда до угла оставалось совсем немного, Глаша вдруг остановилась и подняла ладонь. Несколько секунд молчала, напряженно вслушиваясь. Потом обернулась к Сергею и прошептала:

– Слышишь?

– Чего? – тихонечко отозвался Латыпов.

– Вроде как всхлипывает кто.

– Всхлипывает? Плачет, что ли?

– Вроде того.

– Погоди.

Старшина напрягся, прислушиваясь. И, кажется, кое-что уловил – какой-то слабый шум. Он действительно походил на негромкий плач. Странно. Кто бы это здесь мог плакать? И почему? Или мут какой-то под человека косит?

– Вот что, – прошептал Латыпов. – Я дальше пойду первым, ты за мной. И держи вот это.

Он стянул с плеча карабин и протянул Глаше.

– Зачем он мне? – удивилась та, неуверенно беря оружие в руки. – Он же без патронов.

– А штык на что? И вообще – откуда врагам знать, что обойма пустая?

Сергей слегка хлопнул девушку по плечу и мягко, на носках, направился вдоль стены к углу здания. Глаша посеменила за ним, стараясь не наступать на сухие ветки. Около поворота Латыпов притормозил и, осторожно высунув голову, посмотрел за угол. Затем оглянулся. Молча приложил указательный палец к губам. И махнул рукой – мол, иди сюда, есть на что посмотреть.

Глаша подкралась на цыпочках и, оставаясь за спиной Латыпова, вытянула голову вперед. То, что она увидела, показалось ей удивительным и даже, в некотором роде, загадочным. Около входа в развалюху валялось толстое бревно. На нем, спиной к наблюдателям, расположилось странное человекоподобное существо. Внешне оно очень напоминало самку нео – невысокую, полненькую, мохнатую и косматую. Но имелись и оригинальные особенности, совершенно нетипичные для нео.

Первая особенность, сразу же бросавшаяся в глаза, заключалась в том, что существо было одето в некое подобие сарафана с коротким подолом. Кроме того, на косматом, в целом, затылке виднелся выстриженный кружок, этакая плешь с очень короткими волосами «а ля тонзура». Ну а третьей особенностью являлось то, что самка и в самом деле плакала – сгорбившись на бревне и уткнувшись физиономией в ладошки.

Латыпов посмотрел на Глашу и выразительно мотнул головой – мол, чего дальше-то? Та в недоумении пожала плечами – мол, а черт его знает. Сергей тоже пожал плечами, вздохнул и, держа в опущенной руке палаш, тихонечко двинулся к странной дикарке.

Однако не успел он преодолеть и пары метров, как мохначка то ли что-то услышала, то ли унюхала, то ли просто почувствовала. Сначала она резко обернулась. Затем ее правая рука метнулась вниз – в траву у бревна. И уже через секунду дикарка стояла на полусогнутых ногах, сжимая в руках карабин.