Крэнфорд

Наконец мисс Мэтти и мистрисс Форрестер были приведены в совершенный ужас, начали шептаться между собой, и так как я сидела позади их, то и не могла не слышать о чем они говорили. Мисс Мэтти спрашивала мистрисс Форрестер: «как она думает: хорошо ли приезжать смотреть на такие вещи? Она боится, не одобряют ли они то, что не совсем…» Легкое качанье головой дополнило остальное. Мистрисс Форрестер отвечала, что та же мысль поразила её ум, что она чувствует себя очень неловко: «все это так странно». Она была совершенно уверена, что в этом хлебе именно её носовой платок, а он был в собственных её руках не далее, как за пять минут перед этим. Она желала бы знать, у кого взят этот хлеб? Она уверена, что не у Декина, который ведь церковный староста! Вдруг мисс Мэтти обернулась ко мне:

– Пожалуйста посмотрите, душенька: – вы в здешнем городе приезжая, и это не возбудит неприятных толков – пожалуйста посмотрите, не здесь ли мистер Гейтер? Если он здесь, я думаю, мы можем заключить, что в этом удивительном человеке нет ничего опасного и меня это очень облегчит.

Я посмотрела и увидела высокого, худощавого, сухого, запыленного учителя, окруженного учениками из уездного училища и стрегомого толпой мужчин от приближения крэнфордских девиц. Доброе лицо его сияло улыбкой, а мальчишки, окружавшие его, заливались хохотом. Я сказала мисс Мэтти, что учитель улыбается одобрительно, и это сняло тяжесть с её совести.

Я ничего не упоминала о мистере Гейтере, потому что я, счастливая молодая женщина, никогда не имела с ним никакого дела. Он был старый холостяк и боялся разных толков, как семнадцатилетняя девушка; скорее готов был броситься в лавку или прокрасться в какую-нибудь дверь, нежели встретиться с крэнфордской дамой на улице; а что касается до вечеринок, то я не удивляюсь, что он не принимал на них приглашения. Сказать по правде, я всегда подозревала, что мисс Поль весьма сильно гонялась за мистером Гейтером, когда он сначала приехал в Крэнфорд; а теперь она, казалось, разделяла так живо его боязнь, чтоб её имя не произносилось вместе с его именем. Его интересовали только бедные и несчастные; он угостил школьных мальчиков в этот вечер представлением фокусника, и как доброе дело не остается без вознаграждения, то они и охраняли его направо, налево, кругом, как будто он пчелиная матка, а они – рой пчел. Гейтер чувствовал себя до того безопасным, окруженный таким образом, что мог даже быть в состоянии сделать нашему обществу поклон, когда мы выходили. Мисс Поль не знала о его присутствии и делала вид, будто совершенно занята разговором с нами, будто она убеждает нас, что мы были обмануты и видели совсем не синьора Брунони.

V. Страх

Мне кажется, что целый ряд происшествий начался с приезда синьора Брунони в Крэнфорд, происшествий, которые в то время соединялись с ним в наших мыслях, хотя я не знаю, какое отношение он мог иметь к этим происшествиям. Вдруг разные беспокойные слухи начали разноситься по городу. Было два или три воровства, настоящих воровства bona fide; воров поймали, привели к судьям, допросили и посадили в тюрьму: это так напугало нас, что мы все стали бояться, чтоб нас не обокрали. Долгое время у мисс Мэтти мы делали регулярный обход кругом кухни и в чуланы; каждый вечер мисс Мэтти предводительствовала отрядом, сама вооруженная кочергой; я шла за нею с чумичкой, а Марта с лопатой и кочергой, чтоб забить тревогу. Нечаянно ударив кочергу о лопату, она часто пугала нас до того, что мы запирались под замком все трое или в кухню, или в чулан, или куда бы ни попало, и сидели там до тех пор, пока испуг наш не проходил и мы, опамятовшись, не выходили вооруженные снова двойным мужеством. Днем мы слышали странные истории от лавочников и мызников о повозках, запряженных лошадьми, подкованными войлоком, и провожаемых в глухой тишине ночи, людьми в черном платье, шатавшихся по городу, без сомнения, затем, чтоб подсмотреть какой-нибудь дом без сторожа или незапертую дверь.

Мисс Поль, выставлявшая себя необыкновенно храброй, первая собирала и пересказывала эти слухи, придавая им самый страшный характер. Но мы узнали, что она выпросила у мистера Гоггинса старую шляпу, повесила ее в сенях и мы (по крайней мере я) сомневались, будет ли так весело, как она сказала, если дом её разломают. Мисс Мэтти не скрывала, что она страшная трусиха, аккуратно производила свой осмотр по дому, и только время для этого выбирала все раньше-и-раньше, пока, наконец, мы начали ходить рундом в половине седьмого, а мисс Мэтги ложилась в постель вскоре уж после семи, «чтоб ночь прошла скорее».