Крэнфорд

Бедный Карлик! прекратился скоро его лай. Испугалась ли его шайка, тревожившая наши окрестности, или они, отомстив ему за то, что он расстроил их планы в эту ночь, отравили его; или, как многие необразованные люди думали, он околел от апоплексического удара, причиненного слишком сильным обжорством и слишком малым движением; по крайней мере верно то, что через два дня после этой, исполненной приключениями ночи, Карлика нашли мертвым.

Ножки его были вытянуты прямо, как будто он приготовлялся бежать, чтоб этим необыкновенным усилием уйти от неизбежного преследователя – смерти.

Мы все жалели о Карлике, старом друге, лаявшем на нас в продолжение стольких лет, и таинственная причина его смерти очень нас беспокоила. Не синьор ли Брунони был виновником этого? Он убивал канарейку одним словом, воля его была силой страшной; кто знает, не оставался ли он в наших окрестностях затем, чтоб замышлять разного рода ужасы!

Мы перешептывались по вечерам друг с другом об этих предположениях, но мужество наше возвращалось с рассветом, и через неделю мы совершенно оправились от удара, причиненного смертью Карлика, все, кроме мистрисс Джемисон. Ей, бедняжке, казалось, что она не чувствовала большего огорчения с самой смерти её мужа; а мисс Поль говорила даже, что так как его сиятельство, мистер Джемисон, сильно попивал и причинял своей супруге не мало неприятностей, то очень может быть, что смерть Карлика была для неё прискорбнее. Но замечания мисс Поль отзывались всегда некоторым цинизмом. Однако, было ясно и верно одно: мистрисс Джемисон нуждалась в какой бы то ни было перемене; мистер Мёллинер выражался весьма торжественно на этот счет, качал головой, когда мы осведомлялись о госпоже его, и говорил с зловещим видом, что она потеряла аппетит и страждет бессонницей. И несправедливости, в её естественном состоянии здоровья были две отличительные черты: способность есть и спать. Если она не могла ни спать ни есть, то действительно должна была находиться и в расстроенном духе и в расстроенном здоровье.

Леди Гленмайр, которой, казалось, очень нравилось в Крэнфорде, не понравилась мысль об отъезде мистрисс Джемисон в Чельтенгэм, и она несколько раз выражалась довольно ясно, что причиной всему этому мистер Мёллинер, который перепугался во время нападения воров и с-тех-пор говорил не раз, что он считает большой ответственностью взять на себя защиту такого множества женщин. Как бы то ни было, мистрисс Джемисон отправилась в Чельтенгэм в сопровождении мистера Мёллинера, а леди Гленмайр осталась распоряжаться в доме; ей поручена была забота о том, чтоб служанки не обзавелись поклонниками. Она была преприятной надсмотрщицей, и как только решено было ей остаться в Крэнфорде, она нашла, что лучше отъезда мистрисс Джемисон в Чельтенгэм ничего нельзя было вообразить. Она оставила дом свой в Эдинбурге; покамест у ней не было квартиры и присмотр за комфортабельным жилищем невестки был для неё очень удобен и приятен.

Мисс Поль очень хотелось самой сделаться героиней по случаю решительного поступка, предпринятого ею, когда она убежала от двух мужчин и одной женщины, названных ею: «смертоубийственною шайкой». Она описывала их появление яркими красками, и я приметила, что каждый раз, начиная сызнова рассказ, она прибавляла новую ужасную черту. Один был высокий и очутился наконец гигантом, прежде чем мы с ним разделались; у него, разумеется, были черные волосы и через несколько времени волосы его висели уж косматыми прядями по лбу и по спине. Другой был низенький и толстенький, и на спине его вырос горб прежде, чем мы перестали о нем говорить; волосы у него были рыжие, превратившиеся мало-помалу в красные; к тому же мисс Поль почти была уверена, что он был кос на один глаз, решительно кос. Что касается до женщины, то глаза её сверкали и вид у ней был совершенно мужской; вероятно, это был мужчина, переодетый в женское платье: впоследствии мы слышали уже о бороде, мужском голосе и мужской походке бородатой женщины.

Если мисс Поль с наслаждением рассказывала приключение всем, кто ее расспрашивал, за-то другие не так гордились своими приключениями по части воровства. На мистера Гоггинса, доктора, напали у собственной его двери два разбойника и так сильно зажали ему рот, что обобрали его, покуда он успел дернуть за колокольчик, а служанка отворить дверь. Мисс Поль была уверена, что это воровство совершили именно те люди, которых она видела; она отправилась в этот же самый день сначала показать свои зубы, а после расспросить мистера Гоггинса о воровстве. Затем она пришла к нам и мы услышали то, что она знала из верного источника. Мы не оправились еще от смятения, причиненного нам происшествием прошлого вечера.