Крэнфорд

Крэнфорд так долго хвалился своей репутацией честного и нравственного города, воображал себя до того благородным и аристократическим, что не понимал, как можно сделаться другим, и потому в это время вдвойне почувствовал пятно на своем характере. Но мы успокаивали себя, что эти воровства производились не крэнфордскими жителями; должно быть, это какие-нибудь приезжие навлекли беду на наш город и заставили принимать такие предосторожности, как будто мы жили между краснокожими индийцами, или французами.

Это последнее сравнение было сделано мистрисс Форрестер, которой отец служил под начальством генерала Бургоэня в американской войне и которой муж убивал французов в Испании. Она действительно наклонна была к той мысли, что некоторым образом французы были замешаны в небольших покражах, и в грабежах, о которых только носились слухи. В одно время её жизни, на нее сделала глубокое впечатление мысль о французских шпионах, и эта мысль никогда не искоренялась из неё, но проявлялась время от времени. А теперь её мнение было вот какое: крэнфордский народ слишком уважал себя и был слишком благодарен аристократам, которые удостаивали жить так близко от города, чтоб унизить себя бесчестием и безнравственностью; следовательно мы должны верить, что воры были не здешние жители, а чужие; если же чужие, то почему не иностранцы? Если иностранцы, кто же более, как не французы? Синьор Брунони говорил по-английски неправильно, как француз; и хотя он носил тюрбан, как турок, но мистрисс Форрестер видела на портрете мадам де-Сталь в тюрбане, а на другом портрете мистера Денон в такой точно одежде, в какой явился наш колдун. Это доказывает ясно, что французы также, как и турки, носят тюрбаны: стало-быть нечего сомневаться, синьор Брунони француз и шпион, приехавший разузнать слабые и беззащитные места в Англии. С своей стороны, она, мистрисс Форрестер, была себе на уме насчет приключения мисс Поль в доме собрания, где та видела двух человек, когда мог быть только один: французы всегда употребляют такие способы и средства, о которых, слава Богу, англичане и понятия не имеют, и ей всегда так тяжело было на сердце, зачем она поехала смотреть этого колдуна. Короче, мистрисс Форрестер была так взволнована, как мы никогда её не видали, и разумеется, мы держались её мнения, как дочери и вдовы офицера.

Право я не знаю насколько были справедливы или ложны рассказы, носившиеся в это время, как блуждающие огни; но мне казалось тогда, что невозможно не верить таким слухам, например: в Мэрдоне (маленьком городке около восьми миль от Крэнфорда) в дома и лавки влезали в дыры, сделанные в стенах, камни безмолвно вынимались в тишине глухой ночи и все делалось так спокойно, что ни одного звука не было слышно ни внутри, ни вне дома. Мисс Мэтги махнула рукой, услыхав об этом.

– Какая польза, говорила она, запирать двери на запор, привешивать колокольчики к ставням и обходить дом каждую ночь? Эта последняя штука воров была достойна фокусника. Теперь она верит, что синьор Брунони главный зачинщик всему.

В один вечер, часов около пяти, мы были испуганы торопливым ударом в дверь. Мисс Мэтти просила меня сбегать и сказать Марте ни под каким видом не отворять двери до тех пор, покуда она (мисс Мэтти) не разузнает в окно, кто это такой; вооружившись скамейкой, чтоб бросить ее на голову гостю, в случае, если он покажет лицо, покрытое черным крепом, она не получила в ответ на свой вопрос: «кто там?» ничего, кроме поднятой головы! Это были никто другие, как мисс Поль и Бэтти. Первая вошла наверх, с маленькой корзинкой в руках, и очевидно находилась в состоянии величайшего волнения:

– Осторожнее! сказала она мне, когда я предложила ей освободить ее от корзинки: – это мое серебро. Я уверена, что на мой дом нападут воры сегодня ночью. Я пришла просить вашего гостеприимства, мисс Мэтти. Бэтти идет ночевать у своей родственницы в гостинице Сен-Джоржа. Я могу просидеть здесь всю ночь, если только вы мне позволите; мой дом так далек от всякого соседства, что нас не услышат оттуда, если б мы кричали во все горло.

– Что вас напугало так? сказала Мисс Мэтти. – Разве вы видели, что кто-нибудь шатался около вашего дома?

– Да! да! отвечала мисс Поль. – Два преподозрительные человека три раза прошли тихонько мимо дома; а одна нищая ирландка, только за полчаса перед этим чуть-чуть не ворвалась насильно помимо Бэтти, говоря, что дети её умирают с голода и она должна поговорить с госпожой. Видите, она сказала «госпожой,» хотя в передней висит мужская шляпа и гораздо естественнее было бы сказать с господином. Но Бэтти захлопнула дверь ей под носом, и пришла ко мне; мы собрали ложки и сели поджидать у окна в гостиной, покуда не увидали Томаса Джонса, возвращавшегося с работы, подозвали его и просили проводить нас в город.