Крэнфорд

Я оставила мисс Мэтти в хорошем расположении духа. Продажа чая в первые два дня превзошла самые ревностные мои ожидания. Целому городу, казалось, вдруг показалась нужда в чае. Я желала бы изменить в мисс Мэтти только то, чтоб она не умоляла так жалобно некоторых покупателей не брать зеленого чаю, называя его медленным ядом, расстраивающим нервы и производящим всякого рода бедствия. Упорство их в покупке его, несмотря на все предостережения, так ее огорчало, что я, право, думала не бросит ли она продавать его и лишится таким образом половины своих покупщиков; я ломала голову, придумывая примеры долголетия происходившего от постоянного употребления зеленого чаю. Но окончательный аргумент, решивший вопрос, была удачная моя ссылка на ворвань и сальные свечи, которые эскимосы не только любят есть, но даже едят с пользой для здоровья. После этого она созналась, что «пища одного человека может быть для другого ядом», и довольствовалась только случайными нравоучениями, когда считала покупателя слишком молодым и невинным, не знакомым с вредными действиями зеленого чая на некоторые организации, или привычным вздохом, когда люди довольно пожилые, которые должны бы поступать благоразумнее, предпочитали этот чай.

Я уезжала из Дрёмбля раз в три месяца, чтоб пересмотреть счеты и деловые письма. Когда я говорю о письмах, мне становится очень стыдно при воспоминании о моем письме к Аге Дженкинсу, и я рада, что никогда не упоминала никому о моем послании. Я надеялась, что письмо затерялось. Ответа не являлось, никаких признаков, что оно дошло по назначению, не было.

Около года после того, как мисс Мэтти открыла лавку, я получила одно из иероглифических посланий Марты, просившей меня приехать в Крэнфорд как можно скорее. Я боялась, не занемогла ли мисс Мэтти, отправилась в тот же день и чрезвычайно удивила своею поспешностью Марту, отворившую мне дверь. Мы пошли в кухню, по обыкновению, для тайных совещаний, и там Марта сказала мне, что она ожидает в скором времени своих родов, через неделю или две, и не думает, чтоб мисс Мэтти это знала и желает, чтоб я уведомила ее об этом.

– Право, мисс, продолжала Марта с истерическими слезами: – я боюсь, что ей это не понравится, и не знаю, кто будет ухаживать за нею так, как следует, когда я слягу в постель.

Я успокоила Марту, сказав, что я останусь пока она оправится, и жалею только, зачем она прежде не объяснила мне причины своего внезапного вызова, потому что тогда я привезла бы необходимый запас одежды; но Марта была так слезлива, чувствительна и непохожа на самоё себя, что я как можно меньше говорила о себе, и старалась только разуверить Марту во всех вероятных и возможных несчастиях, которые толпились в её воображении.

Я потом проскользнула в главную дверь и явилась, как покупательница, в лавку, чтоб сделать мисс Мэтти сюрприз и посмотреть, какова она в своем новом положении. Был теплый майский день и потому затворена была только половинка двери; мисс Мэтти, сидя за прилавком, вязала затейливую пару подвязок; затейливы показались они мне, но трудный узор не отягощал её голову, потому что она тихо пела, быстро шевеля спицы. Я назвала это пением, но смею сказать, что музыкант не употребил бы такого выражения для нескладного, хотя нежного жужжанья чуть слышного избитого голоса. Я поняла скорее из слов, нежели из покушения на тон, что она пела про-себя церковный псалом, но спокойный звук говорил об удовольствии и внушил мне приятное чувство, совершенно гармонировавшее с этим нежным майским утром. Я вошла. Сначала она не узнала кто это, и встала спросить, что мне нужно; но через минуту бдительная кошка схватила вязанье, выпавшее из её рук, от радости при моем виде. Я нашла после небольшого разговора, что Марта сказала правду: мисс Мэтти вовсе не подозревала о приближающемся домашнем событии. Я подумала, что лучше предоставить дела идти своим чередом, будучи уверена, что когда я приду к ней с малюткой на руках, то легко получу Марте прощение, в котором напрасно она сомневалась, полагая, что мисс Мэтти подумает, будто новорожденный потребует от матери попечение, которые будут изменой службе мисс Мэтти.

Но я была права. Думаю, что это качество наследственное, потому что батюшка говорит, что он редко ошибается. В одно утро, через неделю после моего приезда, я явилась к мисс Мэтти с свертком фланели в руках. Она чрезвычайно была поражена, когда я показала ей, что это, сыскала очки на уборном столике и рассматривала с любопытством, с каким-то нежным удивлением его крошечные члены его тела.

Она не могла опомниться от изумления целый день, но ходила на цыпочках и была очень молчалива. Она отправилась к Марте и обе заплакали от радости. Она начала поздравительную речь Джиму, не знала, как из неё выпутаться и освободилась от своего затруднения только звуком колокольчика, облегчившим также застенчивого, и гордого Джима, который так сильно сжал мне руку, когда я поздравляла его, что, кажется, будто мне еще больно и теперь.