Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России

В 1830 году Российская империя пережила потрясение: пришла холера. Эта болезнь, уже несколько десятков лет победно шествовавшая по Европе, проявлялась на наших рубежах лишь эпизодически. Но ситуация развивалась так быстро и остро, что 9 сентября 1830 года была создана «Центральная комиссия для пресечения холеры». Принимать меры поручили графу Арсению Андреевичу Закревскому.

Первым принял на себя удар город Тифлис. Количество зараженных и умирающих было столь велико, что горожане запаниковали. Многие кинулись собирать вещи, чтобы уехать подальше. Но эпидемия распространялась, и граф Закревский настоял на введении карантина: города полностью закрывались, прекращалась торговля. Обозы с продовольствием и другими товарами выстраивались у застав, ожидая позволения войти в город. Нарушения карались смертью. В любого, кто смел «перейти границу», было велено стрелять.

Москва столкнулась с холерой в сентябре. Город уже переживал эпидемию чумы 1771-го, когда поднялся народный бунт, и повторения власти не хотели. Поэтому из Петербурга в Москву приехал лично император Николай I и оставался в зараженном городе в самый сложный период – до седьмого октября.

Народные волнения могли возникнуть в любой момент, и предотвратить их следовало любым путем. Множились слухи, возникали самые невероятные теории, и по этой причине правительство приняло единственно верное решение: если не можешь подавить – возглавь. С 23 сентября 1830 года в Белокаменной стали регулярно печатать специальный информационный бюллетень, холерную газету. Выпускать ее приказал тогдашний московский генерал-губернатор князь Дмитрий Голицын (тот самый, который простил выпивоху-камердинера). Это позволило сдержать панические настроения. Но прибегли и к традиционному лукавству. Чтобы горожане не падали духом, о количестве заразившихся и погибших писали… не совсем верно, занижая цифры. Смертность, однако, была высокая – половина из заболевших.

Столичного жителя, однако, провести было трудно. Аристократы, с их многочисленными дружеско-семейными связями во всех высших кругах, моментально выведали, что к чему. Жители Петербурга знали правду и страшно боялись, что болезнь придет в их дома. Оптимисты надеялись, что эпидемия сойдет на нет к холодам, однако зараза не только не отступала, но уносила все больше и больше жизней. Перед новым, 1831 годом русский дипломат Александр Булгаков сделал полную горечи запись: «Холера и морозов не боится. Закревский сказывал вчера, что она жестока оказалась в Киеве; но ежели (чего Боже сохрани!) окажется у вас, то докажет великий аргумент, что болезнь есть сильное поветрие, против коего все оцепления бесполезны».

Оцепления и правда оказались нежизнеспособными, да еще и нанесли урон экономике. Осыпаемый проклятьями со всех сторон, в 1831 году граф Закревский подал в отставку.

Аристократы запирались в своих дворцах и особняках, оставляя сношение с внешним миром нескольким слугам. Другие переезжали в районы, казавшиеся им более безопасными. Распространилась карикатура: смерть стучится в дом дворянина, и ей отвечают: «Никого нет, простите!» Чтобы не умереть с голоду, письменно договаривались с поставщиками – как передать товары по нужному адресу. Пара-тройка крепостных выходила на своеобразную разведку, а еще собирала вести для господ. Часто такие сообщения превращались в бесконечные некрологи: умерли соседи, умерли лавочники, давно не видели на улицах слугу графа такого-то.

Холерная эпидемия в Петербурге началась зимой, но достигла апогея в апреле 1831-го. Как обычно, в народе сразу нашли виновных – поляки на этот раз. Почему именно они, объяснялось просто: в Польше произошло восстание, в котором чудом уцелел великий князь Константин Павлович, брат императора. Он успел покинуть Варшаву в сопровождении телохранителей и второй жены, Жанетты Грудзинской, а на подавление мятежа бросили графа Дибич-Забалканского. Генерал-фельдмаршал командовал недолго, в мае умер… от той же холеры. И великий князь Константин встретил смерть от злого недуга 15 июня 1831 года.

Польшу удалось усмирить. 26 августа новый командующий, граф Паскевич, прислал императору депешу: «Варшава у ног вашего императорского величества». Вручал победное письмо Александр Суворов, внук и тезка знаменитого военачальника. А в Петербурге шептались: это поляки мстят! По ночам подсыпают яд в воду и на огороды, травят продукты! И только в этом причина холеры! И понеслось…

Холерные бунты возникали стихийно. В ноябре 1830-го разгромили больницу в Тамбове. В бессмысленной злобе захватили в плен губернатора, которого отбивали силами конных жандармов. Полностью остановить тамбовское безумие смогли только регулярные войска.