Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России

Савва Текели, сербский эмигрант, переселившийся в Россию при Екатерине II, был очень удивлен таким порядкам. Однажды, оказавшись в Туле, он увидел на площади молодых девушек, которые стояли в сторонке и были нарядно одеты, словно для праздника. Поинтересовавшись, что они собираются делать, Текели получил ответ: эти молодые особы выставлены на продажу. «Неужели люди продаются, словно скот?» – задал вопрос серб. И ему утвердительно ответили: да, разумеется. Никто не видит ничего странного в том, чтобы продать чью-то дочь или сына, жену без мужа или сестру.

Но несмотря на свое возмущение русским порядком, Савва Текели впоследствии и сам стал владельцем крепостных. Он поступил на русскую службу, и поскольку приехавшие с ним слуги были венграми, должен был отпустить их обратно, на родину. Чтобы восполнить образовавшийся пробел, серб выбрал двух крепких парней, которые отныне повсюду сопровождали его.

В записках австро-венгерского серба Текели есть много интересных моментов. Он изучал крепостное право особенно внимательно, поскольку с таким явлением ему прежде сталкиваться не приходилось.

«Бывают негодяи, – писал он, – которые отпускают красивых девиц в Москву и в Петербург, зарабатывать нечестным трудом деньги с условием, чтобы те платили своему господину по 100 или по 200 рублей в год, и тогда могут свободно заниматься своим ремеслом, чему я не верил; но один майор познакомил меня с такою, и когда я сказал ей: «Слышу, что ты крепостная, хочу тебя купить и увезти с собою», тогда она стала плакать и просить, чтобы я не покупал ее, и готова была отдать все, чтобы ее не брали из Петербурга; она сказывала, что платит своему господину 10 рублей, но и господин потратился на нее, научивши музыке, шитью и другим занятиям».

Но на этом удивительные открытия Саввы Текели не закончились. В Курске, куда он тоже приезжал, серб нанял извозчика: парнишку двенадцати лет. Юный «кучер» и пассажир разговорились в дороге, и эмигрант с изумлением узнал, что мальчишка уже женат, причем на сорокалетней женщине.

«Как же так?» – задал вопрос Савва.

Извозчик спокойно пояснил, что его рано женили на взрослой крестьянке, старше в несколько раз. Сам он занимается извозом, а Агафья живет в доме с его отцом и уже прижила от него двоих детей. А когда парнишка повзрослеет, то женит старшего сына точно таким же образом: на старшей и работящей. И тогда придет его очередь жить со снохой. Традиция, однако.

Выяснив для себя тот необычный факт, что в русской глубинке двенадцатилетний подросток женат на зрелой женщине, серб Савва Текели узнал про такое явление, как «снохачество». В разных российских губерниях и в разное время бывало такое: когда свекр жил с собственной снохой, словно с женой.

Глава 8. Снохачи

– Ишь отец-то у тебя, как обнимает Марьку-то! Ну и дьяволы же! Ни стыда, ни совести! И чего ты, Митрий, не уйдешь куда от них, чертей поганых?.. Эх ты, тюря! – дразнится Сергей и хохочет. – Дела! – продолжает он, подзадориваемый апатией Митрия. – Ну и старик – черт! Женил сына, отбил сноху и – прав! Старый галман! Как же это, брат ты мой, а?

М. Горький. «На плотах»

В 1888 году знаменитый русский художник Владимир Егорович Маковский закончил картину «Свекр». На ней – сценка из крестьянской жизни. Бедный дом, на переднем плане двое – молодая женщина стоит, сложив руки, и слушает свекра, стоящего позади нее, нестарого еще мужчину с бородой. Взгляд его обращен на сноху, а в дверях замер сын. Он вошел явно не вовремя. Не про колодезную воду ведется разговор между родственниками, несмотря на пустые ведра у ног молодухи. Свекр убеждает девицу вступить с ним в связь, сманивает, обещает что-то. Это и есть то самое снохачество.