Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России

Известную фразу, будто «царь ничего не знал», к этой ситуации применить нельзя. Александру I, например, не раз готовили доклады о положении крепостных. С его подачи было предложено заново ввести запрет на торговлю крепостными без земли и поодиночке. Однако в Государственном совете заседали такие же помещики, которые были невероятно возмущены: как же так? А если лакей обнаружит дурной характер или попадется на краже? Держать его в доме, вопреки здравому смыслу? Дело закончилось тем, что в газете запретили публиковать объявления о продаже. Но явление-то существовало и дальше!

Француз Шарль Франсуа Филибер Массон, оставивший после себя «Секретные записки о России», упоминал также о случаях, когда помещики целенаправленно занимались перепродажей людей. Владелица поместья под Петербургом, по фамилии Посникова, специально набирала к себе симпатичных девочек лет 12. Она нанимала к ним гувернанток, которые занимались обучением. Воспитанницы занимались языками, умели петь и танцевать, шить и выполнять обязанности горничных. Когда проходило три-четыре года, девушек продавали. Самые привлекательные шли в содержанки к богатым людям. Менее яркие становились прислугой в хороших домах. В любом случае продажа таких «выращенных» крепостных была прибыльным делом. Помещица приобретала их по 30–50 рублей, но выставляла на торг уже за несколько сотен.

В стихотворении «Деревня» у А. С. Пушкина есть такие строки:

Но мысль ужасная здесь душу омрачает:
Среди цветущих нив и гор
Друг человечества печально замечает
Везде невежества убийственный позор.
Не видя слез, не внемля стона,
На пагубу людей избранное судьбой,
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время
земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца.

Да вот только Александр Сергеевич вольную своим крепостным не дал. И очень сокрушался, когда пятьсот обещанных за Натальей Гончаровой душ он так и не получил. Но в стихах, конечно, все красиво и величаво.

Чем дальше от Петербурга – тем дешевле ценились крепостные. В столице иных специалистов можно было приобрести за тысячу. Правда, то были исключительные случаи. В подмосковной усадьбе Воронцово средняя цена крестьянина составляла полсотни рублей, но князь Николай Васильевич Репнин был готов снизить и ее. Дело в том, что дипломат и военачальник серьезно поиздержался под конец жизни: «Ни за стол он не садился, ни вечера не проводил без гостей». И тогда предложил князь своим крепостным такой вариант: они соберут с каждого в селе по 25 рублей и получат вольную. Вместе с землей. Так Репнин мог частично закрыть свои долги.

Однако, произведя подсчет, крепостные ответили отказом. Но спустя двадцать с лишним лет это решение вышло им боком: выкупать свободу пришлось за сумму, в десять раз превышавшую изначальную. А Савве Пурлевскому, автору «Воспоминаний крепостного», за вольную для сына пришлось заплатить две с половиной тысячи. Барин, в поместье которого родился Савва, как и Репнин, вел роскошный образ жизни:

«В один год сорок человек было взято в музыканты, в лакеи, в гайдуки за каретой стоять, да после потребовалось двадцать девушек».

Впрочем, Савва Пурлевский появился на свет в 1800 году, а помещик Сергей Яковлев к тому времени был уже очень пожилым человеком, не способным на кутежи. Так что упоминание о «сорока музыкантах» записано с чужих слов. Да и в бухгалтерских книгах барина все предельно скромно: «Выдано дочери на конфеты 5 копеек». Находили в «Воспоминаниях крепостного» и другие нестыковки, а потому есть мнение, что этот труд был написан литературоведом, никогда не бывавшим в Ярославской губернии в имении Яковлева.

Цена крепостного «в розницу» была заметно выше, чем «оптом». Чаще продавали деревеньки сразу со всеми душами. Купчие оформляли в губернских палатах гражданского суда или в столичной Юстиц-коллегии. За каждую сделку следовало уплатить пошлину, но зато экономили на доставке. Крепостных забирал сам хозяин (если речь шла о дворовых людях), а деревня в любом случае оставалась на месте.

Любопытно подсчитать, кто мог купить себе крепостных, и в каком количестве.