Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России

Далеко – вдоль по чисту полю! – написал поэт Михаил Суханов[69], современник Ивана Сибирякова, из государственных крестьян. Его взлет был не таким ярким, но конец настолько же безрадостным – умер в полной нищете в 1843 году. Словно поэтам отмерили строго определенный запас удачи.

Дело не только в востребованности и плодовитости авторов. Даже у маститых литераторов XIX века сочинительство не всегда было главным источником дохода. Наследственные имения, предприятия, доходы от занимаемых должностей и даже карточная игра – все это позволяло Толстому, Тургеневу, Фету, Тютчеву или Некрасову держаться на плаву. У крепостных поэтов, отпущенных на волю, не имелось такой «подушки безопасности». Жить на средства от продажи поэтических сборников было практически невозможно, отсюда материальные проблемы Суханова и Сибирякова и отчаянье, которое привело к ранней смерти обоих.

В 47 лет умер Тарас Шевченко. Его витиеватый жизненный путь тоже был очень непрост. Блестящее начало сменилось множеством терзаний – его обвиняли в сочинении пасквилей на императора и императрицу, и, как было сказано в докладе Третьего отделения: «Возглашал о славе гетманского правления и прежней вольнице казачества… с невероятной дерзостью». Последовала ссылка.

Влюбленная в Шевченко княжна Варвара Репнина-Волконская[70] пыталась поучаствовать в его судьбе, писала письма… Соединить эти сердца было невозможно – не только из-за разницы в положении, но и по причине «неблагонадежности», в которой обвиняли Шевченко. Княжне не пара! Слишком многое позволяет себе высказывать! Слишком вольнолюбив!

Да только о воле мечтали все. Еще с XVII века.

Глава 16 Восстание хлопка

Холодное лето 1601-го не оставило надежд на сбор урожая. Крестьяне задумчиво теребили бороды: что же делать? Как кормить детей? Цены на хлеб и на зерно взлетели до небес. А в следующем году стали еще выше. Над Русью пронесся стон: четверть ржи стоила в Пскове, в конце 1602 года, уже 3 рубля. А годом раньше – два. В Москве цена поднялась до четырех рублей – невероятно, почти нереально! Но и дорогого хлеба, и дешевого вскоре не стало. Наступил голод.

Посольство Ганзы[71], посетившее Москву в 1602-м году, с ужасом отмечало, что ежедневно из столицы увозят подводы с мертвецами. Когда 6, а когда и 8. По приблизительным подсчетам, умерли около 50 тысяч человек.

«Людие едоша друг друга, траву, мертвечину, псину и кошки, и кору липовую и сос- новую…»

Впрочем, цифры погибших в одной лишь Москве называются разные. Авраамий Палицын из Троице-Сергиева монастыря предполагал, что за 2 голодных года столица потеряла 127 тысяч человек, которые обрели покой на трех церковных кладбищах. У Буссова – полмиллиона. И, как это часто бывает в подобных ситуациях, город моментально пополнялся новыми людьми: из деревень, с семьями, котомками, с последней оставшейся скотиной шли крестьяне. Они искали спасения в большом богатом городе. И надеялись на государя.

В начале XVII века царем и великим князем всея Руси был Борис Годунов. «Бориску на царство» привели в 1598-м, и шел всего лишь третий год его правления, когда на страну обрушился голод.

Такой погоды на Руси не знали почти пять столетий. Все лето небо было затянуто тучами, и лило как из ведра. Уровень воды в реках вырос многократно, а потом наступили морозы. Зима пришла неожиданно рано, уничтожив даже те крупицы посевов, которым удалось взойти. Из-за холодных лет и неурожая цены выросли в 80 и даже в 100 раз. Прокормить семью рядовому крестьянину было теперь не под силу.

Москву наводнили пришлые. Они пытались найти себе ночлег, работу и прокорм, но город не справлялся с этими запросами. Обессиленные долгой дорогой, путешественники падали замертво. Годунов предпринял раздачу царской милостыни, но это было как капля в море.

Такую же картину наблюдали у себя жители других городов и крупных сел – к ним шли издалека за помощью. Сохранились челобитные Борису Годунову с вопросами от приказчиков царских вотчин: что делать в этом случае? Как поступать с приезжими?

Деревни на Смоленщине стояли пустыми. Умирали семьями и улицами, уцелевшие собирали пожитки и уходили. А с запада подбиралась чума… В 1603 году в Вильно заразились и погибли 27 тысяч человек. На следующий год чума появилась и на Руси. А вместе с ней и самозванец.

Фактически Годунов попытался ввести карантин: он расставил цепь застав с четкой целью никого не пропускать. Так можно было спастись от эпидемии и от прихода «царевича Дмитрия». Голод уже на треть опустошил московские земли, и государь не мог позволить, чтобы оставшееся население было уничтожено болезнью и войсками неприятеля. Воистину начало XVII века принесло Руси небывалое разорение! Такое можно сравнить только с золотоордынскими набегами…