Крепость Рущук. Репетиция разгрома Наполеона

На его лице в это утро была повязка. Она, уложенная заботливой рукой, защищала бесчувственный глаз от прохладного ветра и моросящего дождика. Впрочем, на исполнение служебного долга всё это не влияло. Генерала интересовало всё: поведение неприятеля в его лагере, какие были замечены перемещения, выходил ли из своего шатра визирь, были ли ночью перебежчики, что говорят. Подолгу разглядывал в подзорную трубу остров и мокрые стены крепости на том берегу. С отрядом Маркова установили лодочное сообщение, надёжно охраняли силами речного флота. Регулярно доставляли провиант, фураж, исполняли по необходимости прочую разную надобность.

Помощи наглухо запертому бедствующему войску Ахмет-паши не поступало. Измаил-бей сначала принял решение идти на выручку Ахмет-паше. И даже выдвинулся к Бухаресту, но донесения майора Каменского вовремя попали в руки Кутузова.

Главнокомандующий приказал выдвинуть часть войск, ранее придержанных в Бендерах, к Бухаресту и воспрепятствовать продвижению Измаил-бея к Рущуку. В результате своё намерение идти на помощь бей изменил, вернул своё войско на прежнее место.

В Петербурге оценили хитрый манёвр Кутузова, требовали срочно начать переговоры, выставить требование, сложить оружие и сдаться. Но Кутузов знал о приказе султана: каждого сдавшегося казнить, не глядя на предыдущие заслуги и занимаемое положение в иерархии Османской империи. Поэтому, выставлять требование великому визирю сдаться на милость победителям, пока он находится в окружении, было бесполезно. А о переговорах по заключению перемирия и речи сейчас быть не может. Надо придумать для визиря достойный выход из его сложившегося положения. А что думать, Кутузов уже давно всё придумал, но для решения этой проблемы нужно было время. Вот он и выжидал.

А в лагере противника каждый день приносил смерти. Голод, сырость и болезни косили турецких воинов. Но враг ещё был силён. Предпринимать какие-либо решительные действия было преждевременно. Ахмет-паша должен созреть.

Вернулись в штаб, провели короткое совещание, по окончании разошлись по подразделениям.

Михаил Илларионович вместе с гостьей отправился обедать. Утомлённая ночными забавами и утренним обходом позиций, непривыкшая к таким нагрузкам и проголодавшаяся Луксандра ела с аппетитом. Кислые щи с мясом и пшённая каша были съедены ею вмиг.

Кутузов умилялся аппетиту молодой женщины. Он тайком наблюдал, как она уплетала непривычную для неё солдатскую кашу. В походе ему приносили еду из общих казанов, стоящих над кострами. В этом он подражал великому Суворову.

После еды Луксандру быстро сморило. Она уселась к нему на колени, но, прислонившись к его плечу, стала засыпать. Он нежно поцеловал её и отправил спать.

Сам сел к походному секретеру, достал бумагу, чернильницу, попробовал заточку перьев. Достал бумагу с гербовой печатью, подумал, стал писать. Это было послание великому визирю. Вначале отметил с уважением все достоинства и чины визиря. Потом стал сообщать о пребывании в плену чиновников, взятых Марковым в плен в разгромленном штабе великого визиря. Сообщил, что они все здоровы и сыты. Интересовался содержанием и здоровьем офицера Бибикова, пленённого доблестными янычарами. В конце обратился к Ахмет-паше с вопросом, не желает ли он из милосердия обменять пленённых чиновников на майора Павла Бибикова. Предложил принять провизии на их дальнейшее содержание. Закончив письмо уважительными словами о доблестном поведении в боях его воинов, запечатал письмо в пакет. Вызвал адъютанта, велел отправить письмо Булатову, с просьбой отправить парламентёра к неприятелю с целью передать письмо лично Ахмет-паше в руки.

Сам, устав изрядно, прикорнул в кресле. Денщик, увидев, что генерал уснул, укрыл мягким пледом, который перед отъездом на войну положила в походный сундук сама Екатерина Ильинична.

Через час адъютант разбудил генерала. Извинившись, доложил об исполнении приказа, сообщил о ждущем в штабе секунд-майоре Каменском.

– Да, да! Я жду его. Пригласите майора сюда. Покормите его, пожалуйста. Пока мы будем беседовать, прикажите денщику приготовить для него гостевую палатку, ему надо будет отдохнуть. И ещё: по моему сигналу сделайте так, чтобы наша гостья проснулась, я буду доволен, если она будет подслушивать нас, а вы не помешаете ей.

Адъютант понятливо усмехнулся, склонил голову, вышел.

Кутузов встал, глянув на себя в походное зеркало, одёрнул походный сюртук, надел парик.

Глава 22

Каменский, как ни старался быть кратким, докладывал долго. Михаил Илларионович слушал внимательно, не перебивал. Иногда делал пометки в походном журнале.

Сведения, добытые его людьми, имели огромную ценность. Ситуация в регионе складывалась напряжённая. Султан Махмуд II нервничал. Несмотря на то, что перевес сил был на их стороне (втрое превышалось над количеством сил у Кутузова), – оперативная обстановка всё же складывалась не в пользу турецкой армии. И это было непривычно для них.