Крепость Рущук. Репетиция разгрома Наполеона

Стратегия Кутузова шла в разрез с устоявшимися современными правилами ведения боевых действий. Его неожиданные отводы войск, непонятные манёвры с оставлением крепостей обескураживали противника. Ранее занятые огромным трудом и великими жертвами мощные крепости впоследствии были взорваны. Все оборонительные фортификаций были уничтожены. Это ломало привычные правила ведения войн.

Положение усугубляло отсутствие полной информации из штаба русских. До некоторого времени Франция оказывала содействие в организации агентурной работы в расположениях русских сил. Добывались сведения в штабе Дунайской армии, даже из императорского окружения в Петербурге поступала ценная информация. Но воспользоваться этими сведениями должным образом стараниями кутузовской разведки не удалось. Мало того: французский лазутчик Анжели, который не один год оказывал услуги султану в добыче информации с помощью своей разветвлённой шпионской сети, вдруг был повязан и публично осрамлён. В результате Анжели с позором отбыл в неизвестном направлении без всякого денежного довольствия. Махмуду II пришлось приложить немало усилий и дополнительных средств к организации новой агентурной сети.

Каменский получил сведения от своих лазутчиков, что во дворце султана видят выход из трудного положения только в физическом устранении Кутузова. И он стал прорабатывать все возможности исполнения приказа людьми султана. Подобраться к нему в лагере русских было невозможно. За пределы лагеря Кутузов не выезжал. Охрана главнокомандующего работала надёжно. Всё расставил по местам приезд дочери Михаила Илларионовича в Бухарест. Агентура османов активно заработала. Это насторожило Каменского.

О том, что к Кутузову движется подарок герцога, обоз из Одессы с продуктами, лекарствами и тёплой амуницией, было известно обеим сторонам. А о том, что вместе с обозом едет дочь Михаила Илларионовича, которая, продолжительное время находясь в Одессе, ждала оказии в Бухарест, узнали только что.

Катеньке Барканеску поручили срочно подружиться с Елизаветой Михайловной. Что и было ею исполнено виртуозно. Якобы случайно узнав, что она намеревается посетить отца, вызвалась сопроводить её, сославшись на то, что она и дочь очень дружны с Михаилом Илларионовичем.

Каменским были приняты срочные меры, и Катенька неожиданно заболела животом. Елизавета Михайловна вызвалась помогать, но занемогла тоже. Обоз ждать не мог. Пришлось Луксандре везти подарки самой.

Приезд Луксандры в расположение штаба Кутузова был неожиданным для всех, кроме Каменского. И хотя Павел Арсеньевич добивался именно этого результата – опасность для командующего оставалась очень высокой. Неизвестным оставался метод физического устранения генерала и тип оружия. Скорее, это был яд. Применение огнестрельного или холодного оружия исключалось. Физические способности Луксандры не позволяли сделать этого надёжно. Да и возможность быстрого и незаметного её ухода из лагеря трудно осуществить без надёжного прикрытия.

Всё это было понятно и привычно для Михаила Илларионовича, не такого насмотрелся. Он допускал в действиях разведки банальное выуживание планов, предоставление противнику ложной или недостоверной информации. Принимал чужие и устраивал свои интриги, как в среде неприятельских структур, так и в собственном окружении. Но тут от этих игр запахло духом собственной смерти. А это уже отчаянный бросок загнанного в угол зверя.

«Значит мы на правильном пути. Турок на Дунае, несмотря на численный перевес в живой силе, попал в западню, помочь ему некому», – размышлял главнокомандующий, слушая доклад Каменского. Измаил-бей заперт под Бухарестом. Дорогу к Ахмет-паше перерезали войска из резерва Кутузова. Другие ближайшие войска находятся в Сербии. Вывод их оттуда означает ослабление своего влияния в центральном регионе Европы, а это далось Османской империи путём тяжёлых потерь.

Михаил Илларионович, не перебивая майора, стал делать пометки на бумаге чудесным подарком Каменского – изящной металлической трубочкой с графитом внутри. Это французское приспособление для письма, как ни странно, носило турецкое наименование karandash, что в переводе с турецкого языка означает «чёрный камень»; ею было очень удобно писать, наносить пометки на карту – ни тебе чернил, ни клякс на документах, к тому же она использовалась и как указка при работе с картой.

«Действительно, решение султана о моей срочной ликвидации – это акт отчаяния», – размышлял Кутузов, слушая майора. От этих мыслей у него противно засосало под ложечкой. «Высшие чины попадали в плен, но с ними всегда обходились достойно. Победитель получал огромное преимущество при составлении договора. Генералы довольно часто получали ранения или даже гибли в бою. Но подлое убийство высшего чина – это редкая подлость», – по спине побежали струйки холодного пота, в горле пересохло.

К тому времени Каменский закончил свой обстоятельный доклад. Михаил Илларионович кликнул денщика, попросил чаю себе и Каменскому. Пока несли чай, поблагодарил разведчика за доклад, пригласил сесть.