Крепость Рущук. Репетиция разгрома Наполеона

За всеми действиями Луксандры из-за шторы пристально наблюдал майор. Ему самому было не по себе. Гости шумели, весело переговаривались, пытались обратить на себя внимание молодой женщины. Пока ничего предосудительного в действиях милой шпионки Каменский не видел. Но он, боясь даже моргнуть, дабы не пропустить важного момента, терпеливо ждал. Вечер продолжался. Говорили тосты, приветствовали особо выразительные лёгкими аплодисментами. Кутузов на секунду отвернулся, подозвал денщика, попросил принести ещё вина и чистых салфеток.

И тут Луксандра, улучив момент, мимолётным движением руки слегка накрыла широким отворотом рукава бокал Кутузова, чуть не опрокинув его. Но ловко придержала, не дав упасть. Да так ловко, что никто не заметил действий гостьи. Но от внимания Павла Арсеньевича это неосторожное движение Луксандры мимо не прошло. Денщик, откупорив новую бутылку, подлил вина в бокалы. Кутузов, увидев условный знак майора, всё понял. Встал, поднял бокал, дождавшись тишины, предложил присутствующим выпить до дна свои бокалы за свою очаровательную гостью. И тут же взял бокал Луксандры, отставил его в сторону, протянул ей свой. Громко проговорил: – Выпить из одного стакана – это всё равно что поцеловаться, прошу вас, милая Луксандра, сделать глоток из моего бокала первой, я буду вторым.

Розовые щёчки Луксандры вдруг побледнели, она взяла фужер. Рука её задрожала от волнения. Чуть его не уронила, но Кутузов ловко придержал, не дал выпасть бокалу с вином из руки дамы. Та, беря себя в руки, дрожащим от волнения голосом, пытаясь изобразить улыбку, проговорила:

– Полноте, Михаил Илларионович, я и так согласна поцеловать вас, – и потянулась к генералу.

Но тот, сжав её руку, удерживая бокал, уже жёстким холодным приказным голосом потребовал:

– Пейте, мадам!

Тут нервы Луксандры сдали, с криком «что вы себе позволяете» она вырвала руку и, опрокинув стул, метнулась к выходу. Перед ней, словно из-под земли, вырос Каменский, но Луксандра что есть мочи толкнула двумя руками в грудь офицера, тот, не ожидая такой прыти, отшатнулся назад, но с дороги не ушёл, преграждая ей путь. Тогда Луксандра, до этого милая, но теперь с перекошенным от злости лицом, вдруг задрав атласную юбку, выхватила прикреплённый к ноге шёлковой подвязкой маленький кинжал и ткнула его в шею майора. Но тот успел отклониться от удара. Только кончик глубоко царапнул офицера. Брызнула кровь. Молодой человек ударом выбил клинок из руки разъярённой дамы, ловко завернул её руку, полностью обездвижил.

Наступила полная тишина. Офицеры, видавшие всякое, оторопели. Кутузов, прерывая тишину, постучал ложечкой по фужеру.

– Господа офицеры! Только что на ваших глазах обезврежена одна из шпионок французской разведки, с недавних пор шпионки османов Александра Гулиано, в девичестве Барканеску, дочь и последовательница дел небезызвестной Катеньки Барканеску, она же Катенька Гике. Она прибыла сюда с заданием убить меня. В данном случае была пресечена попытка моего отравления. Но вам и мне ничего не угрожало, яд был успешно ранее изъят и подменён.

Генералы, приходя в себя, переглянулись. В шатёр в сопровождении дежурного офицера вошли казаки, накинули мешок на растрёпанную голову Луксандры, связали руки, увели из шатра.

– Господа, благодарю всех за плодотворный вечер, прошу разойтись по местам. И помните: враг не только перед вами на поле боя, но и за вашей спиной. Прошу соблюдать всяческие меры предосторожности.

Кутузов подошёл к Каменскому, протянул чистую салфетку, помог приложить к ране. Впрочем, кровь уже остановилась. Обнял секунд-майора за плечи. Громко при всех поблагодарил офицера. Вскоре все разошлись.

Ранним утром из лагеря в сопровождении конвоя выехала наглухо зашторенная карета. Следом поскакали офицеры фельдсвязи с подробным рапортом и подписанным генералом от инфантерии князем Голенищевым-Кутузовым представлением о присвоении секунд-майору Каменскому чина подполковника досрочно. В личном письме государю дописал, что Каменский заслуживает присвоения звания полковника, но через ступень, на то требуется высочайшее решение Императорского Величества, у Кутузова полномочий нет.

К полудню после осмотра позиций теперь уже успокоенный генерал, у которого словно камень с души свалился, собрался обедать. Вдруг услышал далёкую дробь барабанов со стороны противника. Офицеры штаба всполошились, ожидая недоброго. Но Кутузов уже всё понял.

– Наконец! Свершилось, – умиротворённо проговорил генерал и трижды перекрестился на образа.

Офицеры, озадаченные поведением главнокомандующего, последовали его примеру.

Доставили парламентёра с запечатанным свитком, перевязанным зелёной шёлковой лентой. Михаил Илларионович встретил того сидя за походным столом, одетым по всей форме, в орденах, в напудренном парике. Не вставая, выслушал молча. От толмача, пришедшего с ним, отказался. Не разворачивая свиток, учтиво справился о здоровье великого визиря. Спросил, всё ли в порядке, не голоден ли. Несмотря на гордо произнесённый отрицательный ответ, попросил денщика проводить гостя и накормить.