Читаем Крестики и нолики полностью

Крестики и нолики

И так далее. И тому подобное. И по кругу. И по кругу. Вопрос за вопросом. Ни отдыха. Ни покоя. Ни передышки. В конце концов я почти перестал соображать, каждый вопрос отдавался эхом и путался с предыдущим и с предпредыдущим. И тут мне подумалось: «Вот как, оказывается, сходят с ума…»

Как же мама, папа, Джуд? Где они все? Что делают? Почему полиция так много спрашивает меня о брате? Я изо всех сил прикусил губу, испугавшись, что думаю вслух, испугавшись, что сейчас сдамся. Думай о чем-нибудь другом. Не думай вообще ни о чем. Ни о чем не думай. И тут-то в голове у меня помутилось, и мир вокруг завертелся.

Я медленно открыл глаза. Пожалуйста, не спрашивайте больше ни о чем. Мне вопросы не по силам. Оказалось, я уже не в допросной. Я снова был в камере, а рядом на койке сидела мама и убирала волосы у меня с лица.

– Каллум! Слава богу. Как ты себя чувствуешь? Ты цел? Вроде да…

Я сел – на это ушло некоторое время – и, пока садился, кивнул.

– Г-где папа? Где Джуд? – спросил я.

– Твоего отца до сих пор допрашивают. – Мама судорожно вздохнула. – Где Джуд, я не знаю. Его не было дома, когда эти звери вломились.

– Не было? Что происходит? Чего они хотят? Почему они постоянно спрашивают про Джуда?

– Недалеко от того места, где в «Дандейле» взорвалась бомба, нашли банку из-под какой-то газировки, – мрачно ответила мама.

– И что?

– А то, что она вся в отпечатках пальца Джуда, сверху донизу. Так говорят. Естественно, это все вранье, черт побери, но они считают, что нашли соответствие с отпечатком пальца на его удостоверении личности.

– А откуда у них его удостоверение?..

И тут до меня дошло.

Мама подтвердила мою догадку:

– Его карточку просканировали, когда мы были в больнице. Наверное, выкачали информацию из компьютера до того, как медсестра успела ее стереть, если она вообще ее стерла.

– Но ведь Джуд не мог… – Я посмотрел маме в глаза. – Или мог?

– Говорят, это он подложил бомбу. Говорят, когда его поймают, его… его повесят.

И мама разрыдалась – слезы так и хлынули.

– Они его не поймают! – лихорадочно затараторил я. – Как только Джуд узнает, что его ищут…

– Вопрос времени. – Мама покачала головой. – Мы с тобой это понимаем. Уже назначили награду за любые сведения, которые помогут его арестовать.

– Сколько?

– Пятьдесят тысяч.

На это мне было нечего ответить. Слова, слезы, молитвы – все без толку. Когда на кону такая куча денег, Джуда точно поймают, это и правда вопрос времени.

– Наверняка сами же и подложили улики. Они понятия не имеют, кто устроил взрыв, и ищут козла отпущения. – Я еле шептал.

Все это не укладывалось в голове. Моего брата хотят повесить. Ничто на свете не заставит меня поверить, что он и правда подложил эту бомбу. Может, он действительно там был, но он просто не мог быть тем, кто собрал бомбу и устроил взрыв. Джуд бы такого не сделал. Не смог бы.

– Если им нужен только Джуд, зачем они так долго допрашивают папу?

– Папа сам потребовал встречи, как только мы узнали, почему разыскивают Джуда, – ответила мама.

– Зачем? Что он затеял?

– Понятия не имею. – Мама вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Должно быть, говорит то же самое, что и ты, – не сомневаюсь. Остается надеяться, что он ведет себя осторожно.

Я вытаращился на маму.

– Что ты имеешь в виду?

Мама только покачала головой. Я не успел ничего сказать, как щелкнул замок и дверь камеры открылась. Полицейский, которого я раньше не видел, широко распахнул ее. Это был худощавый человек с пронзительным взглядом, и он посмотрел на нас так, словно хуже нас ничего не было.

– Можете идти.

– Где мой муж? – тут же спросила мама.

– Он задержан, вскоре ему будет предъявлено официальное обвинение, – ответил полицейский.

– Обвинение в чем? – спросил я.

– Мой муж не сделал ничего дурного. За что его задержали? – спросила мама дрожащим голосом, но я не мог понять, от чего он дрожит – от страха или от ярости.

– Собирайте вещи и выходите, – приказал полицейский. – Мне некогда с вами возиться.

– Я требую, чтобы мне сообщили, за что задержан мой муж. Я хочу увидеть его, и немедленно! – взорвалась мама.

Одного взгляда на свирепое лицо полицейского мне хватило, чтобы понять, что скорее в аду устроят соревнования по снежкам, чем этот дядька станет нам помогать.

– Хотите – уходите, хотите – проведите остаток ночи в камере. – Голос у полицейского звенел, словно ледяной. – Дело ваше.

– Прошу прощения. Можно ли мне увидеться с мужем? – Мама взяла себя в руки и постаралась быть вежливой. Но было поздно.

– К сожалению, нет. До предъявления официального обвинения с ним не может видеться никто, кроме адвоката, – ответил полицейский.

– В чем его собираются обвинить? – повторил я: мне было позарез нужно узнать ответ.

– В политическом терроризме и в убийстве семи человек.