Крестики-Нолики

Два наряда подряд на этой грёбаной кухне сами по себе были западлом. Не говоря уже про то, что после всех тех веществ, которыми точно не стоило злоупотреблять, мы еле-еле пришли в себя. А потом был наряд в госпитале. Джонсон осталась на КПП, на стуле и с детективом, а мне подвалил очередной мега-фарт в виде кривобокого ведра и швабры. В этой стрёмной компании я безрадостно тащилась по направлению к лестнице и размышляла, кого надо от души благодарить за козырный подгон. Нарядами занимался дежурный по роте, и мне очень хотелось, чтоб этот дежурный провёл некоторое время в реанимации, со шваброй, засунутой в задницу.

И вдруг в конце коридора я увидела белый халатик и мелькнувшую под ним кофточку – жёлтенькую, как цветок акации, или как жаркий июньский полдень.

– Здравствуйте, Ева, – поздоровалась докторша, подходя.

– Здравствуйте. Адель, – я вспомнила, что ей обязательно нужно, чтоб я называла её по имени. Странно, оказалось, что это и впрямь не так уж трудно.

– Вы в порядке? – спросила она.

– Да что может быть не в порядке, – грохоча ведром, я спрятала за спину орудия труда.

– Долго вам ещё… отдуваться? – спросила она, – видать, слышала, как Берц ввалила нам тогда по самое не балуйся.

– Нет, – односложно ответила я и насупилась. Для полного счастья ещё не хватало, чтоб она начала отмачивать шуточки, как это делали все, кому не лень.

Нет, резинового кренделя мы сграбастали не случайно – иначе насмешками нас бы задрали капитально. Особисты, ясен перец, не объявляли новости по громкой связи, да только каким-то боком они просачивались даже из особого отдела и распространялись дальше со скоростью человека, выдувшего на спор бочку пива и бегущего до ветру.

– Ева, а что, если мы с вами снова вместе чаю попьём, а? – докторша посмотрела на меня. – Когда эти ваши наряды закончатся?

– Да чёрт с ними, с нарядами, док. Что вы меня за соплячку держите? – сказала я.

Может, это и было грубо. Я выдала ей первое, что пришло в голову – потому что одна Ева Ковальчик, насупившись, стояла тут, пряча за спину ведро, а вторая Ева Ковальчик, улыбаясь до ушей, пустилась в пляс. И была эта вторая Ева моложе на много лет, и носила она не камуфляж, а купленное специально для каникул дешёвенькое летнее платье в горох, которое развевалось, как колокольчик, когда она радостно затанцевала вокруг нас.

И Адель, наверное, это поняла. А я поняла, что она поняла.

– Нет, док, – сказала я. – Ну его, этот чай.

– Почему? – я прямо видела, точно в замедленной съёмке, как гаснет её лицо – будто лампочку выключили.

– У вас есть штаны? – вместо ответа поинтересовалась я.

– Какие штаны? – озадаченно спросила она.

– Какие угодно, хоть в клеточку, – весело сказала я и перестала прятать дурацкое ведро. Всё равно из-за моей спины выплывало если не оно, то швабра, а с руками сзади я была похожа на арестованного уголовника.

– А зачем? – заинтересованно спросила она.

– Я хочу показать вам одну крышу, – я проявила прямо-таки чудеса храбрости. – Надеюсь, вы ничего не имеете против крыш?

– Странный вопрос. А что? – по глазам было видно, что ей до ужаса любопытно, в чём прикол, но она промолчала.

У меня на висках выступила какая-то сырость – потому что, кроме стрелок, я никогда и никого никуда не приглашала. Ни в ресторан, ни в гости. Ни в свою жизнь.

– А как мы поступим с тем, что я якобы считаю вас дерьмом? – с лёгкой иронией сказала она. – То есть, тебя.

– Тебя? – я не воткнула, с чего это она вдруг именно сейчас переходит на "ты".

– Ну, ты же… вы же первая обращались ко мне так – в тех письмах, – пояснила она.

А я видела, что ей вовсе не до иронии, и что сейчас ей тоже не просто было произнести эти слова, да только, видать, ей надо было узнать, что я отвечу.

И ещё я вспомнила пачку листков, написанных на коленке – и запах мела и старой краски, чешуйками отлетающей от школьных парт.

– Никак не поступим, – сказала я и показала ей все свои тридцать два зуба. Ну, или уже чуточку меньше. – Я подумала: да и хрен с тобой, док.

– Я ничего не имею против крыш, – тихо сказала она.

Глава 8

Она ничего не имела против крыш. И я ничего не имела против крыш. Вот только погода была с нами не совсем согласна – едва мы с Джонсон приползли в расположение, оттарабанив всё по полной программе, как снова зарядил дождь.

Но мне было уже всё равно. Потому что крыша так и продолжала оставаться напротив, блестя от дождевой воды, и не собиралась испаряться, как мираж – а пока что никто не мешал мне взять и придумать что-нибудь ещё.

Вместо обычного размеренного времяпрепровождения с кроватью на спине.