Крестный отец

Конечно, предстояло много всего уладить. Чтобы признание выглядело убедительным, Феликса нужно было посвятить в подробности убийства, а капитана связать с наркобизнесом. Далее, следовало сделать так, чтобы официант из «Голубой луны» опознал Феликса Боккиккьо. Ход был довольно дерзкий, поскольку Феликс ниже и крупнее Майкла, а значит, описание убийцы изменится радикально. С этим дон Корлеоне пообещал разобраться. Поскольку смертник сам получил высшее образование и хотел дать его и своим детям, значит, компенсация дона Корлеоне должна покрывать расходы на колледж. И наконец требовалось убедить Боккиккьо в том, что, хотя новое признание сделает казнь молодого человека неминуемой, о помиловании не могло быть речи и с самого начала.

Все было устроено, деньги заплачены, инструкции обвиненному переданы. План привели в исполнение, и сенсационное признание попало в заголовки всех газет. Успех был грандиозным. Однако дон Корлеоне, как всегда осторожный, выждал еще четыре месяца, пока Феликса Боккиккьо не казнили, и только тогда велел возвращать Майкла домой.

Глава 22

Люси Манчини тосковала по Санни так отчаянно, как ни одна влюбленная в истории. Ее грусть не была потаенной грустью школьницы, а томление было несравнимо с томлением верной жены. Ее не терзала утрата «спутника жизни», она не горевала по его стойкому характеру. У нее не было нежных воспоминаний о сентиментальных подарках или девичьего поклонения его образу, улыбке, блеску в глазах, когда он говорил что-то милое или остроумное. Вовсе нет. Причина ее горя была куда приземленнее: лишь с Санни Люси могла достичь высшей точки наслаждения. И в свои юные и невинные годы она была убеждена, что другого такого не встретит.

И вот, спустя год после гибели любимого, Люси грелась под теплым солнцем Невады. Возле нее сидел стройный молодой блондин. Они проводили воскресный день у гостиничного бассейна, и спутник Люси, не обращая внимания на других отдыхающих, играл с пальцами ее ног и поглаживал по обнаженному бедру.

– Джулз, ну прекрати, – сказала Люси. – Я‑то думала, врачи серьезнее других мужчин…

– Я врач из Лас-Вегаса, – Джулз сверкнул зубами.

Он пощекотал ее между бедрами и поразился, что от легкого прикосновения Люси так возбудилась. По лицу видно, хоть и скрывает. Какая же она невинная простушка! Тогда почему ее не удается соблазнить? Тут что-то есть, и не надо глупостей про утраченную любовь, которую не восполнить. Перед ним живой организм, и этому организму нужен другой живой организм. Доктор Джулз Сигал решил, что сегодня вечером в своей квартире пойдет ва-банк. Он планировал соблазнить Люси без хитростей, но, если по-другому нельзя, можно прибегнуть к не самым честным способам. Ради науки, разумеется. К тому же видно, что несчастная девочка просто изнемогает без близости.

– Джулз, прошу тебя, не надо, – дрожащим голосом проговорила Люси.

Джулз немедленно подчинился.

– Конечно, детка.

Он положил голову на ее мягкие бедра, как на подушку, и Люси забавно вздрогнула. От ее лона исходил жар, а когда она провела рукой Джулзу по волосам, он любовно-игриво прижал ее запястье к себе, как будто хотел поцеловать, а на самом деле – чтобы пощупать пульс. Пульс зашкаливал. Нет, сегодня Люси будет с ним, и мучащая его загадка разрешится. Полностью уверенный в успехе, доктор Джулз Сигал уснул.

Люси смотрела на других отдыхающих. Она не могла представить, что меньше чем за два года ее жизнь так круто изменится. Девушка ни разу не пожалела о своей «глупости» на свадьбе Конни Корлеоне. Это было самое счастливое событие в ее жизни, и во снах она переживала его снова и снова. И продолжала переживать последние несколько месяцев.

Санни стабильно приезжал к ней раз в неделю, иногда чаще. В промежутках между встречами Люси изнемогала. Их страсть была первобытной, стихийной, лишенной утонченности и поэзии. Это была любовь беспримесная, грубая и плотская.

После звонка Санни и уговора о встрече Люси шла запасаться выпивкой и едой на ужин и завтрак. Уезжал Корлеоне обычно на следующий день ближе к обеду. Он хотел насытиться ею, а она – им. У него был свой ключ, и едва любовник перешагивал порог, Люси бросалась в его могучие объятия. Дальше все было грубо-первобытно и прямолинейно. Не прекращая первого поцелуя, они срывали друг с друга одежду, Санни поднимал Люси в воздух, а она обхватывала его могучие бедра ногами. Они занимались любовью, стоя в прихожей, как бы повторяя их самое первое соитие. Затем Санни относил любовницу в спальню, и все продолжалось в кровати.